Игорь Иванович Ивлев. Повесть "Последний решительный". Часть 6. 9 ноября 1941 г.

Морозило слабо. Но Полеонов, проснувшись для смены караула, поднял всю ватагу солдат для прогрева у костра и смены местоположения. Никого не жалел, расталкивал грубовато и настойчиво, кого-то даже лупил по щекам. Не сделай он этого, того и гляди, что кто-нибудь к утру отморозил бы кто пальцы, кто ступни. С вечера обсохли не все, заленившиеся прикорнули во влажных обмотках и сырых ботинках. Он общупал ноги у всех. Половина точно рисковала поморозиться. Солдаты бурчали, посылали старшину куда подальше, а он знай делал своё дело. Не забыл и Фуражкина. Того тоже поднял и попросил присесть к костру. Бойцы расступились, освободив место лейтенанту. Уважительность, а не субординация без всяких слов сквозила в этих действиях. Не часто такое увидишь. Командир за бойцов, бойцы за командира. Кожевников с Сулеймановым перед сменой опять прогрели лёжку Фуражкина под ёлкой, и только потом тот снова провалился в сон как в трясину. В отличие от настоящей приятную и томную.

Под утро лейтенанта поднял Рокотин:
- Товарищ лейтенант, товарищ лейтенант. Вставайте.
- Что случилось? – Фуражкин открыл глаза и… явно не торопился вставать с лежанки.
- Послушайте.
Лейтенант прислушался. Вокруг шумели ветками ёлки и берёзы, потрескивал не дымный костёр. Бойцы ещё спали, обдавая лагерь храпом и сопением.
- И что?
- Не слышите? Надо отойти от костра.
- Ну, давайте отойдём, - тут уже Фуражкин вскинулся, размял затёкшие чресла, несколько раз попрыгал, размял щиколотки, потянулся из стороны в сторону и пошёл за Рокотиным к большаку.

- Где Береславский?
- На холме в окопе сидит.
- Не спит?
- Никак нет.
- Идёмте проверим.
Поднялись на холм. Там и услышал лейтенант дальнюю работу моторов, которую отдельными порывами поверху доносил ветер:
- Это наши танки моторы прогревают. За бдительность хвалю! Не всяк услышит.
Береславский улыбчиво и по стойке смирно:
- Здравия желаю, товарищ лейтенант!
- Здравия желаю! Вольно. Как караул идёт?
- Своим чередом, товарищ лейтенант. Вот заслышали моторы, решили вас будить.

Фуражкин посмотрел на хронометр. Личный состав спал уже почти 8 часов. Пора поднимать бойцов.
- Правильно сделали. Благодарю за службу! Будите остальных.

Бойцы, вволю отоспавшиеся, но замёрзшие, вставали кто нехотя, кто бодрячком. Окружили оба костра, подбросили дров, задымили махрой и ёжились. Фуражкин выстроил их в кривую шеренгу по двое.

- Товарищи бойцы, слушай мою команду. Дневальным – готовить завтрак. Сварить в мундирах всю картошку, что осталась, после этого её раздать бойцам. Выдать каждому по 4 сухаря сухпаем и по пачке концентрата. Но первым делом наварите кашу с добавкой и чай. День будет длинным и непростым. Объявляю благодарность красноармейцу Сулейманову за надлежащий уход за оружием и ставлю на вид личному составу, у кого винтовки были в убогом состоянии. Ещё раз повторяю. Оружие должно быть всегда готовым к бою. Ржавая винтовка – это нож в спину нашей Родины. Все должны это понять раз и навсегда. Товарищ Полеонов, после завтрака берите малую подрывную машинку и снарядите ею пост у моста через Раплю. Подготовьте объект к подрыву, но провода не подключайте, сделаете это в последний момент. Кроме того, сейчас же назначьте бойцов на участки Бирюкова, Воронкова и к себе на холм. Товарищ Бирюков, после завтрака забирайте тех, с кем будете на отсечной позиции, и выходите туда для окончательной подготовки её к бою. Разложите гранаты, патроны, ещё раз проверьте маскировку, если надо – усильте. Товарищ Воронков, ваша задача сделать то же самое на позиции у завала. Приготовьте к бою "Максим", замаскируйте. Мотоциклисты его не должны заметить, пока он не начнёт бить. Заминируете позицию остатком мин, как только через вас пройдёт последнее тяжёлое средство полка. На это дам приказ. До приказа не минировать. Мины уже сложены в одной из ячеек. Особое внимание уделите маскировке позиции после прохода наших войск. Если пойдут наши танки, то они перемелют ячейки. Люди предполье натопчут. Поэтому ячейки подправить, дорогу, кювет и бруствера промести и просыпать листвой и снегом. Товарищ Полеонов, как возвратитесь от моста, занимайте позицию на холме и также полностью приготовьте её к бою. Поставьте туда ручник Дегтярёва, зарядите диски, проверьте запас патронов и гранат. Товарищ Кожевников. Приготовьте мне верховую лошадь. Из повозок достаньте весь боезапас и провиант, сложите в укромное место, накройте, чтобы не замочило. Всех лошадей после этого запрячь, собрать весь хозяйственный инвентарь, вёдра, котёл, погрузить и увести к месту расположения обоза полка. Там и находиться до особого распоряжения. Я убываю к командиру полка с донесением. Особо хочу подчеркнуть. Бой может начаться в любую минуту. Всем находиться в состоянии боеготовности. Ещё раз осмотреть оружие, приготовить весь личный боезапас. Вопросы есть?
- Никак нет.
- Разойтись!

Не все бойцы со сна прониклись предупреждением командира. Фуражкин видел это. Он своё слово сказал. Остальное за надёжными помощниками – Полеоновым, Бирюковым, Воронковым, да и за всем старшим по возрасту составом. Они донесут до более молодых всю правду-матку где на понимание, а где и крепким словом. Впрочем, вчерашние сутки показали, что особо на слова растрачиваться уже не нужно. Коллектив приладился друг к другу как затвор в казённике.

Лейтенант влез на коня и ускакал в Раплю. Деревня давно уж не спала. Танки встали на позиции слева и справа от дороги, держа её северный выход из леса под прицелом. Для них почти за сутки успели отрыть капониры, так что торчали только башни. Единственную пушку разместили на прямой наводке у околицы, окружив её бруствером. Место открытое и ущербное, но против ожидаемых танков ничего другого не сыскать. Разве что отрытый за околицей неглубокий ров мог хоть как-то удержать противника и дать возможность нанести ему урон из трёх стволов.

В штабной избе нашёл и командира, и комиссара. Тут же был и политрук Сало. Рука на свежей повязке. "Как соглядатай, что ли?".
Зашёл, вытянулся:
- Товарищ подполковник, прибыл с докладом.
- Вижу, проходи, садись. Донесение твоё вчерашнее прочёл. Что можешь добавить? Что накопал? Как наша позиция? - и в сторону: - Дежурный, принеси чаю.
- Позиция отличная, товарищ командир. Укрепили, замаскировали. Все объекты готовы к подрыву.
- Так-так, товарищ Фуражкин, поподробнее теперь. Как будете подрывать? – комиссар Гуторов, дымя папироской, всем своим видом выказывал расположение к лейтенанту.
- Под мостом через Раплю заложили 25 килограммов тола, товарищ подполковник видели. Взрываем машинкой вместе с танком. Без танка его рвать не будем, чтобы не тратить тол на ветер. Рвать будет мой старшина, человек опытный и надёжный, финскую прошёл и на Западном фронте повоевал. После подрыва он бежит на основную позицию. Фрицы застопорятся. Пока брод найдут, если найдут, пока танк выпростают или скинут, пока реку преодолеют. Времени им потребуется изрядно. Вторым на подрыв будет мосток через ручей перед позицией. Там тоже целый ящик, скупиться не стали, тоже надеемся на танк. Как въедет, так и рванём. Вторая машинка будет на позиции, оттуда всё видно. Подходы слева и справа от мостка тоже минировали. Да, забыл сказать. Если фриц пустит вперёд моторазведку, то мы готовы её встретить. У холма на позиции сделали завал из трёх огроменных ёлок, рядом отрыли ячейки.
- А наши там пройдут?
- Через ячейки вокруг комлей ёлок лесом пройдут.
- А танки?
- И танки пройдут.
- Так ведь таким же образом и немецкие танки пройдут, - подал голос особист. – Нет?
- Никак нет. После того, как товарищ подполковник или товарищ комиссар дадут приказ на подрывы и после прохода всех бойцов, всё предполье перед завалом мы минируем специально оставленным запасом мин. После этого мин у нас больше не остаётся. Надо бы на будущее в дивизии генерала Андреева позычить.
- Продолжайте, лейтенант.
- Допустим, фриц через мосток как-то переберётся. Если пойдёт по большаку и по обочинам на мину не наскочит, то дальше примерно 50 метров от мостка ему уже не пройти. Там у нас фугас 25 килограммов прямо в теле большака заложен. Рвём опять же машинкой. Если танк дойдёт до этого места, то при взрыве либо свалится в обрыв вправо, либо закупорит дорогу.
- А следующие пройдут сбоку от него? Там как?
- Там болото. Танк либо завязнет, либо подорвётся на наших минах. Там мы тоже поставили. Противник дальше не продвинется.
- Ну, хорошо. Мы пока про танки говорили. Допустим, с танками фриц заткнулся. Значит, пойдёт пехота. Как ты с ней справляться будешь?
- С пехотой тоже должен быть полный порядок, по крайней мере на 2-3 атаки с артобстрелами должно хватить и оружия, и припасов. А там и день закончится. Нам бы людьми подсобить, товарищ подполковник. Мы приготовили 3 участка позиции. Первый на холме. Там пулемёт, стрелки. Старшим там мой старшина Полеонов.
- Это тот, что под мостом заряд соорудил?
- Он самый. У завала красноармеец Воронков старший. Там поперву поставим "Максима". Как только моторазведка проедет мосток, у завала мы её в упор встретим. Надеемся, что на мотоциклах будут стоять немецкие MG и хоть какой боезапас у них найдётся.
- А кто с MG управляться будет? Есть такие?
- Да, красноармейцы Иванущенко и Лазарев из приданных бойцов роты лейтенанта Осотова. Имеют опыт. Оберём мотоциклистов, снимем с них всё, что есть нужного. Следом ячейки у завала соединим в окоп, туда поставим MG. После этого "Максим" вернём на третий участок, где для него готова точка. Участком заведует красноармеец Бирюков, опытный солдат. Там мы посадим примерно 16-17 человек бойцов. Если дадите подкрепление, то направим его к Бирюкову. Вот туда и ждём пехотную атаку после того, как фрицы поймут, что на большаке им не пробиться. Там мы их и встретим огоньком и фугасами на болоте. Как только туда пойдёт атака, укрепим участок вторым MG. Помимо фугасов на болоте поставили лимонки на растяжках. Гостинцев для фрица будет с лихвой.
- Так, хорошо, а что ты им ещё приготовил? Ты мне говорил.
- Да, товарищ подполковник. Есть ещё подарочек.

В это время снаружи раздался недалёкий взрыв.
- Лейтенант, быстро, давай в двух словах.
- Так точно. Заложили в штрек 2 ящика тола, после принятия решения на отход взорвём холм и завалим большак вывалом грунта.
- Это всё?
- Всё.

Взрывов стало больше. Было ощущение, что они приближаются.
- Так, товарищи командиры. Похоже, немцы начинают. Расходимся по своим местам. Лейтенант, с задачей подготовки вы справились. Возвращайтесь на позицию и помните, крепко помните, что судьба личного состава полка теперь во многом зависит от вас. Без моего личного приказа или приказа комиссара полка мосты не подрывать.
- Ты уж постарайся, товарищ Фуражкин, - комиссар Гуторов подошёл к лейтенанту и даже взял его за плечи. – Нас мало, а задача у нас задержать фрица как можно дольше. Так эти задержки день за днём и позволят нам выиграть время и собраться. Всей стране собраться. Понял?
- Так точно, давно понял. Ещё в 18-м, когда в Красную Армию вступил.
- Ну, вот и ладно. Удачи тебе, лейтенант!
- И вам удачи. Разрешите идти?
- Давай уж, дуй галопом, - Соловьёв накинул фуфайку, плащ-палатку, снял со стены ППШ и вместе с политруком пошёл на выход. Фуражкин за ними.

Пустил, как и сказал командир, свою лошадь галопом по большаку. У моста его уже ждал Полеонов на посту подрыва, чистил ППШ.
- Товарищ лейтенант, провода прикручивать?
- Рано, старшина, рано. Бой только начинается. Как только раненые пойдут в нашу сторону, вот тогда и прикручивай.
- Есть.
- Позавтракали?
- Так точно. Всё в аккурате. Лошадей увели в обоз. Там Кожевников и Сулейманов оставлены. Сулейманов просился на позицию, я ему отказал.
- Правильно. Ещё навоюется.

От деревни доносились частые взрывы. Гудели моторы танков, сухо трещали, как мелкими ветками, выстрелы винтовок, строчил пулемёт. Бой зарядился в свою решающую фазу.

Оба в глубине души понимали, что деревню не удержать. Два танка и пушка, конечно, подмога, но местность к обороне не располагает. Даже ров лишь временное препятствие. Фриц на кураже, днями раньше ему удался глубокий прорыв. Он расчехвостил целую армию русских, разнеся её в пух и прах при нажиме от Волхова до Тихвина. Прошёл как нож в мягкое масло. Что ему сейчас остатки какого-то полка? Коль не сразу от Заручевья на Раплю пошёл, значит, подготовился к боям, обеспечил подвоз, заполнил баки и канистры горючкой, набил магазины и укладки патронами и снарядами, дал отоспаться и наесться солдатам, и теперь они, сытые и отдохнувшие, пошли в бой на Раплю.

Надежда, конечно, есть. Но какие силы у нас? А подвоз какой? То-то и оно. Вслух говорить об этом ни лейтенант, ни старшина не собирались, да и не могли. Одно дело понимание, другое дело сотрясание воздуха этими понятными словами. Разница великая. Реально мыслишь? Держи свои мысли при себе, авось, не придётся их озвучивать. Иначе Победы не видать, как своих ушей. От унылого слова народ на подвиг не взвести. А когда находишься у края, подвиги нужны от каждого. Ничем иным, кроме как массовыми подвигами, при таких потерях да у такого ярого врага свою землю не отбить.

Интенсивная стрельба продолжалась уже минут сорок. Как и сказал лейтенант, от деревни потянулись первые раненые с провожатыми. Картина, виденная уже не раз, повторилась и тут. Идёт раненый, да, шинель в крови, рука на перевязи, да, или голова чуть обмотана бинтом, а его сопровождают от одного до трёх здоровых солдат. А то и явно легкораненый следует, у которого даже внешних признаков ранения не видать. И тоже с сопровождающим. Фуражкин таких сопроводителей начал возвращать обратно, обходясь без резких слов о дезертирстве с поля боя, а раненых направлял своим ходом по дороге в обоз. По сути они с Полеоновым вдвоём несли службу заграждения в тылу полка.

Донёсся сильный взрыв. Фуражкин и Полеонов переглянулись:
- Не иначе в боезапас фриц попал. Детонация ведь? Как думаете, товарищ лейтенант?
- Весь вопрос куда попал. Если в склад снарядов при пушке, то сама пушка может быть цела и даже бой продолжит. Конечно, если прислуга уцелела. Если в танк, то танку и экипажу конец. Жаль, совсем молодые парни. Давай, старшина, прикручивай провода.

Раненых на дороге проходило всё больше. Уже человек 20 ушли к обозу. На вопросы отвечали по-разному. То фриц ломит, то фрица держат. То дали ему прикурить, то отбиваться нечем.

Звуки боя начали затихать. Взрывы уредились, не было слышно ни стрельбы танков, ни пушки с нашей стороны, трескотня винтовок тоже сходила на нет. От деревни показались десятки бойцов вместе с командирами. Кто-то торопливо почти бежал, кто-то шёл неспешным шагом. На лошадях появились и командир полка с комиссаром, встали за деревьями на взгорке. В деревне ещё постреливали, но уже было понятно, что полк снялся с позиций и уходит. В арьергарде лязгал Т-26. Время от времени раздавался выстрел его пушки назад в сторону противника. Единственного орудия в боевых порядках не оказалось. "Оставили. И танка нет". Бойцы на себе несли "Максим" и несколько ручников Дегтярёва. Остальные шли с винтовками. Оружие было не у каждого. Все до единого в грязных шинелях и чумазые. Политрук Сало шёл вместе со всеми пешком. Подошёл к Фуражкину:

- Ну как, лейтенант, надеюсь, у вас всё готово? – взгляд исподлобья, колючий, тон вопроса с поддёвкой. – Не подведёте?
- Не подведём, товарищ политрук. Взорвём как положено. Ждём приказа.
- Ну-ну, не промахнитесь, - и Сало пошёл дальше.

Бойцы уходили молча. Хмурые серые лица. Частью раненые, в грязных бинтах. Глянут на лейтенанта и Полеонова, как на пустое место, глаза прячут и двигают дальше. Очередное поражение и потеря своих бойцов в бою к положительным эмоциям не располагали. Только один весельчак попался, из гвардейцев Андреева, улыбаясь, попросил покурить дать. Полеонов перед этим как раз зажёг самокрутку, отдал бойцу справным чинариком:

- Как там, много наших побило?
- Да человек 30-40 будет. Силён гад. Танками бьёт и артой. Как в тире, прямо по окопам. Будто наблюдатель над нами какой сидит и огонь направляет.
- А мы-то хоть ответили?
- Два танка зажгли. Один гранатой подорвали, наш гвардеец погиб, а другому прямо в борт из танка снаряд всадили. Но и нашему досталось, взорвался, башню подбросило. А, ещё из пушки пару грузовиков на выходе из леса коцнули. И пехоты сколько-то наваляли.
- Мы так и подумали. Уж больно сильный взрыв был.
- Так-то да, там и нашего брата несколько человек, кто с танком был рядом, тоже побило. Бывай здоров, братишка, пойдём дальше.
- И тебе не хворать. Чай свидимся.

Рядом с танком раздался взрыв, за ним второй. Нащупывают. Танк отполз к деревьям, встал за ними. Вереница ходоков стала заметно меньше. Командир полка и комиссар спустились по склону, пересекли мост и спешились с лошадей. Соловьёв и Гуторов были в чистом обмундировании. Обычное дело, когда боем руководят с НП. Ничего предосудительного.

- Так, лейтенант. Слушай боевой приказ. Танк видишь? Он будет уходить последним, когда башнёр убедится в том, что отошли все. После прохода танка считай, что весь полк с той стороны вышел. Это твоя боевая готовность номер один. Кто на исполнении?
- Подрывать будет старший сержант Полеонов. Я в это время буду находиться на основной позиции. В подмогу Полеонову сейчас пришлю бойца. После подрыва они уйдут лесом к нам.
- Схема подрыва надёжная?
- Так точно. Сработаем как часы. Провод закопан, вот, посмотрите. Мы как раз на нём стоим, сантиметров 30 как в земле. Если разрывов снарядов не будет, то угрозы проводу нет никакой.
- А если будут?
- Если никого из наших у моста видно не будет, то фрицу и стрелять незачем. Он точно сделает паузу, пока деревню возьмёт и проверит. Потом пустит мотоциклистов. И ещё. Они же не знают, что у нас запас тола и мин есть. Мы с десяток мин поставили с северной стороны деревни, не знаю, сработали или нет, а фугасов не наряжали. Сюрпризов в деревне тоже не оставили. Полагаю, при виде моста фриц подумает, что русские опять всё целым побросали. Подвоха не заметит. На то и наш расчёт.

В это время на взгорке у танка снова прогремел взрыв. Все пригнулись. Танк сменил позицию.

- Понятно, лейтенант. Будем надеяться, что твои расчёты, как там, комиссар, - да Богу в уши? – и засмеялся, довольный своей шуткой.
- Да, Даниил Никанорович, нам бы он явно не помешал, - комиссар был не в духе.

Ощутимые потери полка, оставление очередной деревни и всех убитых на поле боя отразились в его поведении. Казалось бы, всё должно быть наоборот. Командир строг и сердит, а комиссар – душа полка. "Ему в уныние впадать никак не можно". Ему личный состав воодушевлять, на бой настраивать. "Кому, как не ему?". Может, показалось? Но нет. Всё так. Комиссар был хмур и напряжён. Мотнул головой и отошёл к лошадям.

Соловьёв вскинулся на коня:
- Семён Никитич, выдвигаемся за завал. Лейтенант, не подведи.
И оба вместе с комиссаром ускакали по большаку. Бойцы ещё продолжали редкой вереницей подтягиваться со стороны деревни. Танк молчал. И его обстрел от немцев прекратился. Был слышен гул моторов, редкие винтовочные выстрелы. "Добивают кого, что ли?". Противник втягивался в деревню.

- Всё, старшина, я на позицию. Кого вам из бойцов прислать?
- А пошлите Петрова. Парень смышлёный и ноги быстрые.
- Хорошо. Ещё раз проверьте маскировку поста. Обратный путь наметили?
- Да, пробежался по складкам и распадкам. В паре мест придётся в открытую перебежками. Доберёмся, не беспокойтесь.
- Вы у нас специалист опытный, но всё же напомню. Крутите на подрыв, только когда танк проедет своей серединой середину моста. Взрыв всегда делит время на до и после. Поэтому после взрыва не забудьте подрывную машинку прихватить, и только тогда в отход.
- Есть бдить середину. А машинку с проводами я перед делом в сидор не завязанный поставил. Сидор уж всяко не забуду от радости.
- Тоже верно. Ну, всё, ждём вас с угробленным мостом и танком. Ни пуха, ни пера.
- К чёрту, товарищ лейтенант. Как управимся, вернёмся.

Лейтенант ушёл. Т-26 всё ещё продолжал стоять на взгорке. На башне сидел командир, экипаж покуривал с тыльной части. Чего-то ещё ждали. Неожиданно по кустам вдоль речки к танку вышли трое наших бойцов.

- Вы откуда, парни?
- Оттуда же, с деревни. Фриц отсёк, пришлось в лес податься.
- Давайте по дороге и дальше, там позиция и обоз.

Бойцы прошли мимо Полеонова. А им навстречу прибежал запыхавшийся Петров. Принёс во фляге горячего чаю и сухарей впридачу. Полеонов хлебнул пару глотков и направил его к танкистам:
- Иди мужикам отдай, они после боя небось жрать хотят.
Петров понёсся к танку. Парень шебутной, лёгкий на подъём, не жадный. Открытый в общем.
Вернулся:
- Командира взвода и весь экипаж они во втором танке потеряли. Укладка взорвалась.
- Слышали, было дело. Давай пошли на пост, ещё раз всё проверим.

В окопе метрах в 100 от моста на земляной полочке стоял сидор, из него виднелась машинка с прикрученными проводами.
- Вот смотри, Петров, как это делается. Видел уже?
- Видел, но сам не делал.
- Гляди. Сначала закрепили заряд на объекте, проверили провода и взрыватель на сопротивление, протянули и укрыли провода, вставили взрыватель в заряд. Только после этого при получении приказа на подрыв присоединяем провода к подрывной машинке. Как только наступит время Ч, вставляем ключ в гнездо и резко поворачиваем вправо до отказа. Вправо – это по часовой стрелке. Понял? От резкости поворота зависит напряжение и гарантия взрыва. Во время взрыва открывай рот.
- А когда наступит время Ч?
- Когда середина танка пройдёт середину моста. Нам же нужно и мост подорвать, и танк угробить, и путь заткнуть. Только в таком случае наша с тобой задача будет считаться выполненной. После этого мы снимаемся отсюда и внагибки лесом убегаем на позицию. Ты от меня ни на шаг, куда я, туда и ты. Я весь путь назад уже несколько раз просмотрел. Поэтому будешь как вьюн за мной.
- Есть как вьюн. А зачем рот открывать?
- Чтобы тебе уши не выбило. Рот и уши связаны. Откроешь рот – волна, что в уши при взрыве заходит, через него и выйдет. Урону не будет. Погибнуть или покалечиться дело плёвое. Вот суметь выжить на войне и здоровье не потерять – это целая наука. Смотри как наш командир держится. Со стороны кажется, что ему всё нипочём. И пуля не берёт, и походы не клонят. Что сырость, что мороз. Ходит, считай, больше нашего, возрасту уж скоро пятый десяток на исходе, а он, как молодой, сигает туда-сюда. Вот пошто так?
- Не знаю. И правда – как так?
- А всё потому, что движения его экономные и точные, лишнего не делает, не суетится, не мельтешит. Всем кажется, что он всё знает наперёд, и на каждый случай у него есть решение. Так?
- Ну да.
- Не так. Точных решений при прорухе заранее быть не может. Но мозгами к ней опытный человек готов. У него опыту ещё с первой германской войны ого-го, а потом и вся гражданка за плечами. Прикинь сюда экономность движений, желание сохранить личный состав и самому уберечься, а ещё и задачу выполнить. И вот тогда из всего этого и получается наш командир. Знаешь, как у нас на Сталинградском тракторном говорили? Опыт не пропьёшь. Ты ещё и подумать не успел, а он уже приказ ставит, где всем всё понятно. Я на него смотрю и дивлюсь. И пример беру. И тебе не грех поучиться. Всё надо продумывать заранее. Ну, сколь это возможно. Вот, например. Для того, чтобы мы с тобой отсюда целыми ушли, я уже несколько раз весь путь обратно просмотрел и туда, и обратно. И пробежался с пригибом, и места открытые заметил. Поэтому там, где я буду рывком и низком, там опасно, и ты делай точно так же. Усёк?
- Я постараюсь, товарищ старший сержант.
- Ну, добре.

В деревне газовали моторы. Гул вроде бы начал приближаться. Экипаж Т-26 залез в машину. После этого танк грохнул выстрелом в сторону деревни и начал съезжать к мосту. Полеонов вышел им навстречу, махнул рукой, танк переехал мост и встал. Из башни вылез командир Астапов:
- Спасибочки за чай, пехота. Держи флягу.
- Не за что. Чего поехал?
- А фриц, похоже, дальше собрался. Мы ему залудили бронебойным в головную машину. Ты никак последний тут?
- Похоже так. Наших на той стороне больше нет?
- Да был бы кто живой, уж вышел бы. Ладно, счастливо оставаться.
- И тебе с миром.

Танк обдал старшину клубами сизого дыма и почапал по большаку к позиции. Полеонов вернулся в окоп, проверил маскировку, провода, достал из кармана ключ от машинки и вставил его в гнездо в торце корпуса.
- Вот так, Петров, учись на настоящем танке, смотри и запоминай.

Минут двадцать никого не было. Гул приближался, оформляясь в лязг. Первыми на взгорке показались мотоциклисты. Два колясочника спустились к мосту и поехали вслед за Т-26.
- Смотри, какие гостинцы привалили. Целых два пулемёта к нам в руки едут. Командир всё верно рассчитал.

На взгорке появился танк. Постоял, подождал, когда подтянутся остальные, и, не подозревая подвоха - ведь только что здесь прошёл русский танк, - сполз к мосту. За ним второй. Командиры обоих танков картинно стояли в полроста в башнях. Первая машина тихонечко заехала на помост и встала в начале, словно проверяя его прочность.
- Ну, гад, давай, - Полеонов, выглядывая из замаскированного окопа, прижал машинку к нише и был готов вот-вот крутануть ключ. – Не тяни душу, сволочь. Петров, не забудь рот открыть.

Командир танка обернулся ко второму, что-то пролаял ему по-немецки, оба заржали. Поправил на голове наушники и дал команду на ход. Это были его последние слова в жизни. Танк двинулся по мосту. У Полеонова от напряжения даже глаз заслезился, но момент прохода середины танка над серединой моста он не пропустил. Рыкнув "Получай, скотина!", он резко провернул ключ в машинке. Танк сместился уже на метр. В воздухе что-то вроде как сильно схлопнулось из большого в малое, а потом кааак бабахнет. И танк, и ломающиеся брёвна под ним подскочили на полметра вверх. Туда же с воем улетел выброшенный из люка командир. Танк рухнул вниз, мордой, пушкой и половиной катков погрузившись в воду у склона русла. Сверху на него упало тело командира, по нему долбили ошмётки брёвен. Береговую опору изрядно вывалило, концы нескольких расщеплённых лаг попадали сверху на упавший танк. Движок машины некоторое время продолжал работать. Наклубило много дыма. Танк заглох. Труп командира течением выпростало из обломков и медленно потащило вниз по реке. Второй танк и остальные начали обстрел леса в направлении другого берега из пулемётов и пушек. Лупили чёсом, наобум, очередями срезая ветки.

Во время взрыва окоп нещадно тряхнуло, посыпались стенки. Сидор свалился на дно, машинка осталась в руках старшины. Полеонов, пригнувшись в окопе, деловито открутил провода от зажимов машинки, спрятал её в сидор и вскинул его на плечи. Похлопал Петрова по плечу и, тесно глядя глаза в глаза, шёпотом:
- Вот так, Петров, мы их уделали! Понимаешь, нет? Мы вдвоём остановили фрицев! Мы им врезали!
- Здорово, товарищ старший сержант! Как в кине! А я рот-то открывал.
- Вижу, вижу, не то за уши держался бы.

В это время вдалеке в стороне основной позиции послышались пулемётные очереди и винтовочная трескотня. Довольно быстро всё смолкло. Танки противника снова пулемётами прочесали противоположный берег. Из их колонны выдвинулись несколько человек с автоматами и карабинами, пошли к мосту от танка к танку, прикрываясь их силуэтами. Не иначе, как проверить - что от него осталось. Полеонов, видя эти действия ошарашенных фрицев, скомандовал подчинённому:
- Пора, Петров, надо выбираться отсюда. За мной броском вперёд, ать-два!

И оба, сиганув из окопа, сгибчиво понеслись по закоулкам леса. Их увидели, вслед затарахтели пулемёты. Пули посвистывали. Бегуны успели заметить, как пара веток была срезана прямыми попаданиями. Но снизить прицел танкистам и пехоте не удавалось. Мёртвая зона в секторе обстрела не позволяла снять подрывников. Несколько раз бахнули из пушек. Куда там! Полеонов петлял в мёртвой зоне, вычислить его траекторию бега было невозможно. Но в двух местах он с Петровым залёг. Эти участки были видны от моста. Как только стрельба сникала, оба рывком, виляя, бежали что было сил. Им строчили вслед, но так и не достали. Через триста-четыреста метров, запыхавшиеся, упали за стволом большой ёлки. Петров отдышался быстро, Полеонову же потребовалось время. Сердце носилось ходуном. Не хватало воздуха. Пот заливал глаза. Но озорной запал от содеянного раздвигал в широкой улыбке рот, и Полеонов между вздохами и выдохами рывками выдавал слово за словом:

- Мы. Их. Сделали. Фух. Хер вам. А не Рассея. Суки!!!

Отлежались. Дальше проще. Но и тут Полеонов не бравадничал, а уходил быстро и на сгибе, продолжая петлять и укрываться за складками. Петров не отставал. Только через километр вышли на большак и пошли в рост. Так они добрались до мостка. Переходя его, старшина вскинул руки с ППШ и начал ими потрясать в воздухе. И даже попрыгал на брёвнах. С холма и от завала ему в ответ донеслось многократное "Урааа!". С чувством выполненного долга, переполненный важностью большого дела, Полеонов вышагивал оставшиеся метры чуть ли не строевым шагом, желая доложить командиру по форме.

У завала стояли давешние два разведмотоцикла. И на них, и рядом виднелись убитые немцы. У колясок копошились Иванущенко, Лазарев и другие бойцы. Рядом стоял Фуражкин. Завидев старшину, повернулся к нему и дождался, когда тот, печатая шаг в подкисшем грунте большака, подойдёт и отдаст по уставу честь:
- Товарищ лейтенант, ваше задание по подрыву моста выполнено. Мост взорван вместе с танком. Потери противника – 1 танк, 1 экипаж. Враг задержан. Наших потерь нет. Доложил старший сержант Полеонов.
- Вольно. Ну, дай же я тебя обниму, старшина, хватит нам уставностей. Молоток! Что с танком?
- Танк, как и предполагали, свалился в реку и упёрся в дно. Командира выкинуло и шваркнуло об танк, а сверху брёвнами поддало. Так что не жилец он. Из экипажа других не видели, врать не буду, но им тоже не сдобровать. Из танка никто не вылез.
- Молодцы! С почином вас, товарищи сапёры.
- Служим трудовому народу!

С позиции сбежались радостные бойцы. Было явно видно, что их количество прибавилось. Не иначе, комполка оставил подкрепление. Посмотрели на командира и, всё поняв по его глазам, начали тискать Полеонова и Петрова, обниматься и хлопать по плечам. Победы хотелось всем. Оба взрывника стали её воплощением после нелёгкого выхода из окружения и тяжкой работы на фортификации по уши в грязи.

- Да, ладно вам, мужики, ну, чего как девку лапаете, - Полеонов выпростался из объятий, его интересовал практический вопрос:
- А как мотыки, товарищ командир? Боезапас есть? Как тут-то всё получилось?
- Очевидно, разведку прям-таки очаровал наш танк. Они же шли по его следам и чуть было не сунулись без остановки на сопочку вокруг завала. Вот тут их и приголубили из "Максима" в упор. Теперь мы приподнялись на три автомата, две единицы MG, карабин и богатый запас патронов. Товарищ Иванущенко, сколько магазинов?
- У каждого в коляске впереди на подхвате было по 5 барабанов, один на стволе. В каждом по 50 патронов. Несколько барабанов пробито нашими пулями. Надо править.
- Отлично, на каждый ствол по 300 патронов. Будем экономно стрелять, на пару атак должно хватить. Вы за сиденьями в колясках смотрели?
- Сейчас проверим.

Коляски были как решето. Досталось им от дружного залпа "Максима", Дегтярёва, ППШ и винтовок. Шансов выжить у фашистов не было. В каждой коляске ещё сидели окровавленные трупы гитлеровцев. Один уткнулся в пулемёт, второго откинуло на спинку сиденья. Водители валялись на дороге. Все в плащах. Вполне молодые лица, выбритые, ухоженные, словно в полях и лесах не в походных условиях жили, а на квартире. Бойцы подхватили немцев под мышки и выволокли из колясок. Кто-то уже напялил на себя добротные дорожные очки, кто-то каску на голову натянул за отсутствием собственной, а кто-то и краги примерил. Фуражкин не возражал. Снаряжение было качественным, выкидывать или не использовать жаль, лишь бы не имели символики. Отогнули назад крышки багажников, а там чего только не было:

- Товарищ лейтенант, в багажниках ещё по шесть барабанов и по 2 коробки. Полные. И гранаты.
- А сколько в коробках?
- Патронов по 200-250 будет.

- Отлично. Итого в барабанах примерно по 600 патронов и в коробках минимум по 200, всего по 1000 патронов на ствол имеем. Два пулемёта, три автомата и карабин. Это уже не игрушки. Кучеряво живём, бойцы.
- Товарищ лейтенант, тут и харч есть. Мать честнАя! Смальц, хлеб, сардины, шнапс.

Фуражкин взял в руки банку сардин:
- Да, сардины португальские. Так, а дата? Ну и ну. Товарищи, смотрите каких мы свинтусов кончили. Их вся Европа снабжает. Так вот, сардины промаркированы - какой бы вы думали датой? 22 июня 1941 года. День в день начало войны.
- Туда им и дорога, гадам.
- Товарищ Воронков, провиант передайте дневальным.
- Есть. Товарищ лейтенант, разрешите вопрос?
- Разрешаю.
- А может быть сейчас бойцам поровну раздать?
- Раздать? Сейчас? А как же бойцы Бирюкова?
- Ну, так-то да. Есть отнести дневальным.

Полеонов обыскал трупы, нашёл зольдбухи, протянул Фуражкину. На обложках орлы и свастики. Вермахт. Лейтенант полистал каждую:
- Шут их поймёт со всей этой готикой. Да ещё сокращения и дроби. Кто-нибудь сталкивался с солдатскими книжками фрицев?
Гомон бойцов стих. Ответ не последовал.
- Понятно. Передадим в разведотдел при случае. Трупы фрицев за руки за ноги и относим за холм. Проверьте мотоциклы. Может ещё поедут. Если заведутся, то доставить их в обоз, нам они ни к чему. Если нет, оставить за холмом.

Один мотоцикл завёлся, второй, изрешечённый пулями и ближний к позиции, не пожелал. На исправный залез Соломин:
- Товарищ лейтенант, дык я его в обоз отгоню?
- Действуйте, Соломин. Товарищ старшина, по-быстрому покормите людей и всем возвращаться на позиции. Товарищ Воронков, соединяйте ячейки в траншею. Берите себе пехотинцев в подмогу.
- Есть.

Полеонов ушёл к дневальным. Те разделили сваренную картошку, сухари и добытые припасы на порции и прошлись по позициям, раздав каждому в руки. Накормили и оголодавших танкистов, которые копошились у Т-26 за завалом. Потом собрали фляги, сколько было, вернулись, наполнили их сладким горячим чаем и снова разнесли хозяевам. Победу отметили сытно.

Фуражкин приказал минировать оставшееся не заграждённым предполье сопочки перед отрываемым окопом. И тут к нему с предложением обратился Воронков:
- Товарищ командир, а чего мы большак перед мостком не заминировали?

Вопрос был простым и неожиданным. Действительно, думали-рядили всем коллективным умом сапёров – как лучше обустроить препятствия у позиции, а до такого простого решения не додумались:
- А ведь вы правы, товарищ Воронков. Это же может стать дельной преградой для фрицев. Так, берите себе в помощники Петрова, Кравцова и Цыбенко, 4 противотанковых мины и поставьте их перед мостком в шахматном порядке. Глядишь, хоть одной гусеницей, да наедут. Пока оттянут, пока освободят дорогу. Опять же для нас снова выигрыш по времени. Действуйте.

Воронков вытащил из ячейки 4 мины, забрал с собой молодых солдат и ушёл за мосток. Там они сноровисто выкопали ямки, снарядили и уложили в них мины, засыпали грунтом, а потом началось самое главное – маскировка. Выпадавший ранее снег понемногу уже присыпал и окрестности, и дорогу тонким слоем. Несмотря на следы гусениц, колёс, копыт, многих десятков ног, изъятый из ямок жёлтый грунт демаскировал места закладки мин. И Воронков, как самый опытный, решил… пройтись по минам вереницей из четырёх солдат:

- Так, бойцы, слушай мою команду. Дело не опасное, но боязливое. Кто-нибудь из вас ходил по минам?
Бойцы переглянулись между собой ("Дурак, что ли?"). Кравцов ответил за всех:
- Ни разу. А что – так можно?
- По противотанковым минам иногда можно. Усилие срабатывания – 120 килограммов, для танков или для машин. Поэтому человека выдерживают. По ним можно пройтись быстро, легко, как бы не полностью передавая на след свой вес. Но мы ходить по ним не будем, а оставим только следы. Поняли?
- Нет, не поняли.
- Ну, смотрите и делайте как я. Сначала мы набросаем слой снега на ямки, а потом его размолотим своими следами. Кравцов, скинь свои башмаки, а сам на черенках постой.

Бойцы на лопатках поднесли из обочины немного снега, припорошили каждую ямку, а потом Воронков забрал ботинки у Кравцова, надел их на руки и в несколько проходов, согнувшись, прошёлся надетыми на руки башмаками по снегу на первой мине. Потом ещё раз. Ещё. Место лёжки мины превратилось в невзрачное, такое же, как и соседние участки большака.

- Поняли? Теперь давайте сами.

И молодые бойцы, скинув сидора и поёживаясь, по очереди прошлись ботинками Кравцова на руках не по разу по дороге. Воронков заставил их пройтись по каждой мине раз по десять.

- Вообще-то по противотанковой мине, если нет времени на такую маскировку, можно и пешком пройтись, - и Воронков после этих слов мелкими быстрыми шажками… прошёлся по первой мине. Потом по второй. Бойцы смотрели на него глазами, полными ужаса и недоумения. Случись взрыв, погибли бы все.

- Что, страшно? Ну-ка, давайте каждый пройдитесь по минами. Кравцов, одевай ботинки и делай то же самое. Чего стоите? Шагом марш, говорю. Это будет у вас обкатка минами. Каждый сапёр проходит через это. Вперёд!

И молодые бойцы, также мельча шагами, проскочили несколько раз по каждой закладке.

- Повторяю вопрос – страшно?
- Ну, теперь-то не страшно. Мы-то думали, раз мина, то и сметь не моги по ней ходить, а тут такое дело.
- Специально придумано, чтобы пехоте не вредить, а танку смерть. Я ж вам говорил – 120 кило усилие срабатывания. Вот в тебе, Цыбенко, весу сейчас с шинелью килограмм 60-65 будет, не больше. В Петрове и Кравцове, наверное, ещё меньше. Кожа да кости. И во мне не более 70. Так что на нас они не рассчитаны и ничего с нами не будет. Танку хана, разобьёт гусеницу и катки. Для пехоты другие мины придуманы. Видели когда-нибудь деревянные мины?
- Нет, не довелось.
- Простые как дрова. Называются ПМД-6. Маленькие ящички. Из дерева сделана прямоугольная коробочка с крышкой, сантиметров 20 длиной. Туда вкладывается шашка тола 200 граммов, закрывается крышкой. В боковое отверстие в торце вставляется взрыватель с чекой. В стенке крышки с того боку, где взрыватель, есть паз. При закрытии крышки взрыватель попадает в паз. А стенка крышки ложится на петли чеки. Как только кто-то наступает на мину, крышка продавливает чеку вниз, срабатывает взрыватель и мина рвётся. Нет ноги точно, а то и гад на тот свет уйдёт. У нас их сейчас нет. Поэтому мы используем гранаты-лимонки с растяжками. Получается даже лучше. Если верёвочка незаметная, то её вряд ли увидишь. Зацепился, потянул чеку, чека выскочила и освободила боёк, тот бац – и ударил по капсюлю-детонатору. Ба-бах и – лимонка взорвалась. В стороны полетели 100-150 осколков. А убойная сила у них может быть до 200 метров. Сплошное поражение 7 метров.
- Так их товарищ Бирюков на болоте наставил кучу.
- Вот потому-то башку свою нужно пониже держать, когда фриц по болоту пойдёт, чтоб, не ровен час, своей гранатой да осколком в лоб не получить. Поняли?
- Так точно, товарищ Воронков.
- Пошли обратно. Дело сделано.

Все вместе ещё раз оглянулись на плоды своей работы. Затоптано было так, что даже опытному глазу не разобрать – где следы проходом, а где ямки с минами упрятанными.

Пока Воронков минировал большак, Полеонов сделал то же самое у завала на сопочке. Вот сейчас окоп через ячейки выроют, и тогда всё станет чинно и культурно. Как положено. Последние штрихи дополнят позицию. Фуражкин приказал танкистам подогнать танк к еловому завалу. Потом срубили несколько молодых берёз и вкопали их между танком и завалом. Танк укрылся. Несколько выстрелов он точно сможет сделать незаметно и безнаказанно. А дальше как повезёт.

В этот день немцы так и не сумели преодолеть взорванный мост на Рапле. День закончился спокойно, хотя и в напряжённом ожидании боя. Фуражкин приказал Полеонову распределить караулы в боевое охранение с учётом вновь прибывших пехотинцев, а остальных направил к месту вчерашней стоянки и лежанок. Дневальные сготовили кашу и накормили бойцов. Провиант заканчивался. И по этой причине, и в связи с обязанностью представить боевое донесение командованию Фуражкин после ужина забрал верховую лошадь и ускакал в сторону Верхнего Заозерья. Надо было доложить командиру полка об удачном подрыве моста и выбить продовольствие на всю солдатскую ораву.

Остатки полка расположились в Верхнем Заозерье. Небольшая деревня на высоком глиняном юру. Напротив неё через ручей внизу лежала другая деревня поменьше – Нижнее Заозерье. Из изб в обеих деревнях курился дым. Фуражкина встретили бойцы боевого охранения на околице, направили в штаб. Слева и справа от дороги бойцы ещё копали окопы. Штаб расположился в крайней избе на выезде из Верхнего Заозерья недалеко от моста через Заозеренку. На окраине были сосредоточены все грузовики и большинство повозок с лошадьми. Заметил лейтенант и трофейный мотоцикл, что Соломин перегнал с позиции. По дороге его не встретил, значит, Соломин где-то по избам обретается. Кормится, наверное.

Командира полка на месте не было. Встретили комиссар и начальник штаба. В избе опять было невмочь накурено.

- Здравия желаю, товарищ батальонный комиссар.
- Проходи, проходи, лейтенант. Располагайся. Сейчас ужином угостим. А пока доложи – что у тебя. Как с мостом?
- С мостом всё в порядке. Нет его. Подорвали, как хотели. Вместе с танком, тот в реку свалился, запрудил. Фрицам два пути осталось. Либо брод сыскать, либо как-то сваленный танк выдёргивать и потом мост восстанавливать. Если брод найдут, то завтра подойдут к нашей позиции, а если будут мост строить, то пару суток на то ухлопают.
- Молодец, товарищ Фуражкин. Продолжай.
- Да, и разведку немецкую укокошили. Они по следам нашего танка шли без боязни. Ну, и у завала мы их того, встретили. Чин по чину. Четверых отправили к праотцам, а нам достались целый мотоцикл, два пулемёта, большой боезапас к ним, три автомата, карабин и немного продовольствия. Например, португальские сардины изготовлением 22 июня 1941 года.
- Да ты что! Прям вот так 22 июня?
- Так точно. Раздали бойцам на обед. Товарищ батальонный комиссар, если бы нам немцы не подсобили в обеде, бойцов уже днём кормить было бы нечем. Прошу не отказать в провианте и выдать сухпаёк и положенное довольствие. Если есть, конечно. К нам же в оборону дали дополнительных бойцов, а довольствия на них не оставили.
- С этим вопросов нет. Товарищ Шендрик, отправьте вестового за начпродом полка. Продолжай, товарищ Фуражкин. Как бойцы, как настроение у бойцов?
- Бойцы – золото. По-другому не сказать. В неблагоприятных погодных условиях и при том минимуме продовольствия, что у нас был, они осилили огромный объём работ по фортификации. Подготовили всё, как наметили. Все окопы вырыли, все закладки устроили, болото растяжками и фугасами усеяли. Холм подготовили к подрыву. Мосток через ручей и предмостье также заминировали. Большак у холма тоже готов. Так что немцам минимум сутки, а то и двое не пройти. Бойцы горят желанием бить фрицев. Первые две небольших победы с мостом и мотоциклистами здорово подняли боевой дух. Вот солдатские книжки немцев.

И Фуражкин передал все четыре зольдбуха комиссару. Тот Шендрику:
- Смотри, начштаба, какой бравый фриц по нашим лесам шастает, - Гуторов бегло пролистал все книжки и отдал их Шендрику. – Ну, и почерк у них дурацкий. Надо их в штаб генерала Андреева доставить, там разберутся, чьих частей эти стервецы были.
- Ещё вот какое дело, товарищ батальонный комиссар. Наш танк я пока задержал у позиции. Прошу утвердить это решение. Пока немец к нам не подошёл, и мы не выяснили его силы, предполагаю, что танк будет большой подмогой в обороне.
- С танком ты решил правильно, товарищ Фуражкин. Но только на первое время, на первый бой с немцем. Твоя задача задержать противника, и твоя позиция к этому здорово располагает. Но у полка больше нет артиллерии. Танковая пушка последняя. Полку оборонять Верхнее Заозерье, кроме пехоты и этого танка, больше нечем. Поэтому после первого боя отправляй танк к нам.
- Есть, товарищ батальонный комиссар.

Пришёл начпрод. Получил указания от комиссара по выдаче продовольствия и убыл.

Гуторов, уже прощаясь:
- Твоя основная задача, товарищ Фуражкин, задержать фрицев как можно дольше на твоём рубеже. Бойцов у тебя хватает. Продовольствие и боезапас мы тебе подкинем. Так что воюй. У тебя курящих бойцов много?
И в ответ на недоумённый взгляд Фуражкина, не успевшего ответить:
- Держи "Казбека", побалуй бойцов. Сам-то ведь не куришь?
- Нет, давно уж.
- Тогда поделись с личным составом. Им на позиции сейчас к костерку командирского табачку не грех подкинуть.
И вручил лейтенанту штук 20 пачек папирос. С тем Фуражкин и покинул избу.

Начпрод выделил продовольствия на целых две повозки ("Не зажал"). Там же в обозе лейтенант разжился цинками патронов, лимонками и выбил запалы к ним сверх того, что дали сейчас ("Вы нам в прошлый раз не додали, так что должок возвращайте"). Тут, откуда ни возьмись, и Соломин нарисовался:
- Товарищ лейтенант, разрешите доложить?
- Докладывайте.
- Мотоцикл по вашему приказанию в обоз доставил.
- Вижу, вижу. А сами-то где находились?
- Дык земляков в обозе встретил, позвали погутарить да подкормили малость.
- Понятно. Найдите здесь Кожевникова и Сулейманова. Запрягайте лошадей, грузите запасы на повозки, сейчас обратно поедем.

Вернулись уже к полуночи. Встретили бойцы в карауле. Разгрузились. Отдал дневальным папиросы для утренней раздачи. Кожевников и Сулейманов ушли с лошадьми обратно в Верхнее Заозерье.

Жарко горели костры, бойцы спали на лежанках вокруг них. Соорудили несколько новых шалашей, в них тоже плотно спал личный состав. Лейтенант с фонариком прошёлся по позициям. Там дежурили по два человека. Служба шла исправно. Пора отбиваться на сон.

Продолжение следует.