Часть первая.

3.

Раньше приходилось готовить и внедрять агентов в различные организации, маршрутировать их, но все равно, одно дело готовить агента, другое - самому влезать в его шкуру.

И главное, что посоветоваться не с кем, никто не послушает легенду, не укажет на ее слабые стороны. Поэтому я садился перед зеркалом в ванной, другого зеркала дома не было, и сам себе задавал шепотом вопросы, потом сам на них отвечал. Смотрел при этом в зеркало, вырабатывал мимику, тембр голоса, положение тела, рук. Тяжело это. Общаться со вчерашним противником и улыбаться ему. Тяжело. И убить же нельзя!

Во время ответа ни в коем случае, пусть даже нос, глаза чешутся, нельзя трогать их! Это закон! Руки не прятать, не скрещивать, ничего не теребить. Смотреть в глаза и уметь сочувствовать! Я должен научится сочувствовать собеседнику.

И так много раз. Перерыв на кофе и снова к зеркалу! Чтобы на заданный вопрос отвечать не задумываясь.

Ключи решил отдать своему соседу капитану Никольскому. Он частенько брал у меня ключи - приводил дам сердца, а у него было их много.

Жил тот на площадку выше, нарушал заповедь, что нельзя гулять там, где живешь, но, видимо, ему это доставляло удовольствие. У него было два своих комплекта постельного белья, они лежали в моей прикроватной тумбочке.

Сказал ему, что нашел работу и уезжаю в командировку, и чтобы он присмотрел за квартирой. У Димки Никольского глаза вспыхнули безумной радостью. Я тут же предупредил его, чтобы диван не разломал, и мое белье не смел трогать. Тот лишь промычал что-то невразумительное, очень смахивающее на брачное хрюканье бабуина, долго тряс мою руку и заверял меня, что все будет тип-топ.

Интересно, а мои бывшие коллеги снимут аппаратуру, или так и будут развлекаться слушая и просматривая оргии Никольского?

Была мысль предупредить Диму, но передумал. Просто представил, как на стол начальника ложатся сводки с расшифровкой аудио- и видеозаписей похождений соседа сверху в моей квартире.

Эх, жаль, буду лишен этого удовольствия лицезреть подобную картину!

Но, зная неуемный пыл Никольского, даже предупрежденный Дима старался бы показать всю технику и свою энергию в полную силу, и вот тогда он точно бы разломал бы мой старенький диванчик.

И снова к зеркалу, мимика, легенда. Пишу на бумаге легенду, откладываю в сторону. Курю, думаю. Потом перечитываю, правлю, запоминаю. В ванной сжигаю, пепел смываю в раковину. Попрыгайте, ребята. Понервничайте, что я же там пишу! Подергайтесь! Все как в боевиках. И курю, курю много, сигарету не выпускаю изо рта. И думаю. И боюсь. Потею от страха. Заглушаю страх отжиманием от пола. И гантелями до третьего пота, до изнеможения. Все, устал.

И вот он настал. День "Х" и час "Ч".

Я собрался. Сел, закурил. На дорожку полагается посидеть. Сердце защемило. Страх перед неизвестностью. Перекрестился, трижды сплюнул через левое плечо. Снизу просигналила машина. Пора.

У подъезда меня ждал микроавтобус. Коган передал мне удостоверения пары редакций газет, все они были крайне либерального толка, командировочное удостоверение, диктофон, фотоаппарат. Точно такие же удостоверения, только на Рабиновича и Коэна лежали в отдельном конверте. Пригодится, тут лишнего ничего не бывает.. Номер телефона, по которому я должен был позвонить по прибытию. Также Лазарь Моисеевич познакомил меня с двумя здоровыми мужиками - моя охрана.

Ее же можно рассматривать и как конвой и как палачей - при моей попытке увести у них из-под носа миллион долларов. Будем надеяться, что они не захотят присвоить его себе, отправив меня к праотцам. Когда ставки в игре так велики, то ничего нельзя исключать и скидывать со счетов.

Ребята были лет двадцати пяти-тридцати. Лица спортсменов, только повадки не спортивные, взгляд, выправка, внешне расслабленные, но собранные как пружина. Очень уж они мне напоминали спецназовцев из Бердской бригады. С одной лишь разницей - у наших не было легкого акцента. Но с учетом того, что они почти молчали, то это и не было заметно и не бросалось в глаза.

Они представились. Тот, что постарше, был Борис, второй - Иван. Ага, я тогда Фрэнк Синатра, если они Борис и Иван. Но это меня мало интересовало. Важнее - где был миллион. Такую сумму я видел только в кино.

У обоих "спортсменов" были спортивные сумки, одеты были тоже по-спортивному, кожаные куртки. Обычный прикид "торпед" а ля начала 90-х. Бритые затылки дополняли имидж. Только не было на них ни золотых цепей, ни колец, ни перстней. А то менты на хвост сядут сами по себе, из голого энтузиазма.

- Лазарь Моисеевич, - обратился я к раввину, - я с ними не поеду.

- Почему? - удивился Лазарь, а парни набычились.

- В Моздоке их первый же мент "заметет". Морды бандитские, - парни, не обижайтесь, - одеты как спортсмены-боевики. Все полетит к черту. Документы проверят, в сумочки заглянут.

- Не переживайте, Алексей Михайлович! Их задача проста. Довезти вас в целости и сохранности, а там вы уж сами разберетесь. Деньги передадут перед высадкой, - объяснял он по дороге на вокзал.

- А где гарантия, что деньги настоящие? - любопытствовал я.

- Проверено. Мин нет! - раввин лишь усмехнулся. - Кстати, вчера был контрольный звонок. Мы сказали, что выезжаем, они от нас ждут через неделю перезвон... Мы за это время навели о вас множество справок. Только положительные отзывы. Надеюсь, что вы не попытаетесь скрыться с деньгами?

- Зачем, чтобы всю оставшуюся жизнь прятаться от "Моссада"? Разве это жизнь? У вас же длинные руки. Евреи живут по всему миру.

- Я верил, что вы разумный человек.

Чем ближе мы подъезжали к вокзалу, тем сильнее мне хотелось выпрыгнуть из машины и рвануть куда глаза глядят. Сердце колотилось, по спине тек пот. Я закурил и уставился в окно.

Спортсмены брезгливо махали руками, стараясь разогнать клубы сигаретного дыма. Ничего, парни, ничего, должны же быть у меня недостатки!

Вот и приехали. На поезде до Краснодара, потом пересадка. Итого пять дней в дороге. Не страдаю клаустрофобией, но не люблю поездов. Хотя миллион самолетом не потащишь.

Я попрощался с Лазарем. Отошел в сторону, закурил. Лазарь что-то говорил охранникам, они периодически смотрели на меня. Мальчишество, но меня так и подмывало показать им средний палец, нервы сдают, нервы.

Спокойнее, Алексей, спокойнее. Бизнес есть бизнес, кроме денег никакой заинтересованности. Затянись поглубже, задержи дым и спокойненько выпусти через ноздри. Потом посмотри на девочек, ух, какие ножки пошли! Морду поворачивай, и хоть тебе сейчас не до этой старлетки, но все должны видеть, что ты нормальный мужик, и у тебя нормальна реакция, положительная эрекция. И нервы. Нервы у тебя не ходят ходуном, а ты железобетонный. Спокойный и равнодушный как сарай.

Эх, жаль, в соседний вагон! Странно, а в наш вагон мало кто садится. Ба, так это спальный вагон! Двухместные купе. Надеюсь, что без подселения.

Ну, вроде инструктаж закончился. Я затянулся, и щелчком швырнул окурок под вагон, - рассыпался сноп искр, когда он ударился о колесо.

В горле все пересохло, я облизал губы. Надо попить водички. С пьянкой я завязал до конца "командировки". Вперед!

- Алексей Михайлович, - начал раввин, - вы поедете один в купе, в соседнем поедут ваши ангелы-хранители. Так же поедете и после пересадки в Краснодаре. Если что надо - они помогут. Не будете скучать?

- Я отосплюсь, - горло пересохло, и поэтому говорил я невнятно.

Я прошел в свое купе. Хорошо! Без соседей, новый вагон. Потрогал простыни - сухие. Бывает же такое! На столике в пакете свежие газеты, журналы, печенье, сахар, минеральная вода! Живем!

Я быстро переоделся, спортивный костюм, кроссовки. Постучался в соседнее купе, где разместились "гоблины".

- Кто там? - раздалось из-за двери.

- Я.

- Чего надо?

- Просто. Узнать как устроились, - я опешил.

Тон был грубый. Даже вызывающий.

- Не ходи к нам. Если что понадобится - мы сами придем.

- Ну, ясно.

С обиженным видом я пошел курить. От злости меня подбрасывало. Ладно, ребята, ладно. Там будет видно. Тоже мне. Корчат из себя "красных дипкурьеров". Таким поведением они привлекают к себе внимание. Ежу понятно, что в поезде, а может и в вагоне едут мои бывшие коллеги-чекисты.

В лучшем случае примут за двух гомосексуалов, которые так любят друг друга, что времени в туалет сходить нет. Я улыбнулся, представив, как эти два слоноподобных перекачанных субъекта целуются в засос. Тьфу, гадость. Таких у нас называли "членоголовыми".

Ладно, пойдем к себе. В купе я первым делом обратил внимание на то, что туфли сдвинуты в сторону. Немного, самую малость, постель немного смещена. Так. Гости были. Коллеги или охранники? Ни тем ни другим я не доверял.

Ну, что же, за дело.

Достал сканер. Настроил, начал свистеть. Просто насвистывать. Включил сканер. Хорошо, что в вагоне стены металлические. Внешние радиоволны не могут проникнуть внутрь.

Шкала на сканере показывала, как скачут цифры. Пару раз гонка цифр прекращалась. Я слышал в гарнитуре-наушнике треск, шум, устойчивые помехи.

Едем дальше. Губы уже устали свистеть. Цифры вновь начали свою гонку. Но вот они остановились, в наушнике послышался мой собственный свист. Значит, у меня завелись насекомые - "жучки". Теперь вынимаем вещи. Их не так много. Куртка. Остальные вещи в железном рундуке под лежаком. Радиоволны там не проходят. Благо, что первое образование - связист.

Смотрим. Идиотский свист. Горло пересохло. Открываю бутылку с минералкой. Глоток. Свист. В наушнике тишина.

Куртку - в рундук, с вешалки достаю костюмчик для ношения денежек. Даже не верится, что скоро я буду стоить один миллион долларов. Как звучит-то! Я стою один миллион долларов! Миллион!

Мой фальшивый свист костюмчик улавливает сразу. Теперь детально, шов за швом осматриваю его. Все банально, хотя я тоже разместил бы радиозакладку в воротнике. Но также я бы разместил контрольную закладку.

Вторую закладку я обнаружил на левом рукаве, в районе плеча. Проверил остальные вещи. Не обнаружил больше ничего. Хотя, в принципе, это ни о чем еще не говорит. Есть масса "хитрушек", которые находятся в "спящем" режиме и включаются по радиосигналу. Так что обольщаться особо не стоит.

Закладки были стандартными. Наша промышленность их выпускала в большом количестве, и на вооружении они стояли как в ФСБ, так и МВД. А также этих "игрушек" было много и в частных фирмах. Поэтому, как и перевозчики денег, сидящие за стенкой, так и граждане-начальники, находящиеся, по-видимому, недалеко от меня, находятся под моим подозрением. И тем и другим интересно мое поведение, мои шаги, мои действия.

Я покрутил в пальцах оба "клопа". А, ладно! Плевать!

Я снова вышел покурить, и выбросил одну радиозакладку на пути, в переходе между вагонами. Пусть ищут. Если это мои бывшие товарищи по "оружию" устанавливали, то им придется попотеть, чтобы списать государственное имущество. А если они напишут, что я обнаружил закладки, то по голове их не погладят. Расшифровка! ЧП! Объяснения, проверки, взыскания, лишение премии, могут и затормозить в продвижении по службе. Я докурил и со злобой отправил окурок вслед за шпионскими штучками. Вот так бы спустить под колеса поезда тех, кто произвел закладку! Твари!

Сволочи! Я же всего месяц был с ними в одних окопах, а потом вот так... Мордой об стену! Свиньи! Я снова закурил сигарету. Свиньи! Свиньи! Я делал большие затяжки. Сначала они меня выбрасывают на свалку, а потом начинают за мной слежку. Им плевать на все! Что было бы проще - примите меня снова на службу. Так нет, они захотели войну. Желаете - получите! Окурок исчез под колесами поезда. Подобно этому окурку меня вышибли из органов.

Придет время - вышибут и тех, кто сейчас рвет себе внутренние органы, пытаясь меня поймать. И будут они подобно мне сейчас обижаться на весь белый свет и своих бывших коллег. Но это будет у вас потом, ребята, потом. А сейчас не выйдет, ребята. Не выйдет! Я так этого хочу!

Остальные дни я провел отсыпаясь, читая и размышляя. Братьев-гоблинов я не видел и не слышал.

Самое главное - мне ни за что нельзя заходить на чеченскую территорию, пусть и нет на мне большой крови, но с другой стороны, у них сейчас там шариатские законы. Могут голову как барану отрезать, запросто, с них станется.

Хотя осталась у меня в Чечне агентурная сеть. Только где гарантия, что когда я появлюсь, они тут же не сдадут меня? Гарантии нет никакой. Чеченам верить - себя не уважать. Даже во время боевой работы я прекрасно понимал, что когда мне дух давал ценную информацию, он тут же мог помчаться к соплеменникам и сообщить им о планах федералов.

Мне везло, для реализации информации я не заводил людей на минные поля, а также в засады. Может быть потому что всегда был честен с источниками и выполнял свою часть договоренности? Кто знает, а может просто улыбалась оперская удача.

В мире есть несколько систем разведок.

Первая - английская. Ничего не фиксируется, Джентльмену верят на слово. Вместе с уходом или гибелью разведчика теряется вся агентурная сеть.

Вторая - немецкая. Фиксируется все. Агентурная сеть - проверяется и перепроверяется.

Третья - японская. Там все построено на клановости, семейственности, на самурайских традициях.

Но есть четвертая - русская, которая впитывает в себя черты трех предыдущих.

Забавно, но тем не менее русская разведка признана самой лучшей в мире. Чтобы там не говорили про технические разработки американцев, но вся эта техника не идет ни в какое сравнение с агентурной разведкой. Техника хорошо, а человек - лучше! Все совсем как в песне про чукчу: "Самолет - хорошо, а олени - лучше"!

Только вот теперь мои коллеги, пардон бывшие коллеги, пишут по мне планы разработки моей персоны, планируют комплекс оперативных, оперативно-технических мероприятий. Активно идет опрос моих знакомых, сослуживцев, источников. Стоп, а ведь всех своих источников я забрал с собой, всю документацию на них успел уничтожить. Свои люди мне всегда пригодятся.

В Чечне мне удалось переиграть чеченскую разведку и контрразведку. Были и "игры", когда проталкивал "дезу" духам. А они шли к нам в руки или на минные поля, в засады, под артналеты. Эх, были времена, были. Вот именно, что были!

Но тогда за мной была мощь армии, и все мне помогали или не мешали. А сейчас мне необходимо было переиграть и свою контрразведку, а может и разведку, Моссад и чеченцев. Да при этом было бы неплохо еще и остаться в живых.

Главное в Чечню не попасть! Это самое главное. Не думаю, что духи не знают про мои спецоперации, в результате которых удалось накрыть артналетом банду, а во время второй почти без боя и с минимальными потерями с нашей стороны мы взяли один из хорошо укрепленных пунктов Ичкерии. Когда уходил, то никто не знал мою агентуру. В отчетах я указывал несуществующих или погибших граждан. Тут я действовал как англичане - не отдавал сеть никому.