Пропавший старший лейтенант.

21 февраля 2007 г.

Старший лейтенант танкового батальона мотострелковой части в/ч 74823 Виктор Капитонов перед поездкой был бодр и весел. Оформил краткосрочный отпуск на две недели, позвонил девушке в Уфу: "Завтра буду у тебя". Это было 30 ноября прошлого года. Но ни на следующий день, ни через два - три месяца он у нее так и не появился.

Инара, так зовут невесту, забеспокоилась первой из близких. Стала звонить его родителям в Челябинск, выяснять, что же случилось, куда пропал Виктор. Всполошились родители. Сопоставив все данные, пришли к выводу, что его исчезновение могло произойти где-то между Волгоградом и Уфой. Самый последний его звонок был из города на Волге. И все, потом телефон замолчал. Казенную фразу "абонент недоступен" он выдает до сих пор.

Ирину Ивановну Капитонову трясет, когда она ее слышит. Три месяца недоступности до родного сына, и с каждым днем ее отчаяние возрастает.

Вначале они с мужем просто терпеливо ждали, может Виктор где задержался и сам объявится?! Не такой он, чтобы весточки о себе не подать. Порядочный, здравомыслящий молодой человек, служить по контракту сам захотел, и к армии, и к распределению в Буденновск относился нормально.

Перед Новым годом позвонили его друзьям в Дагестан, - а вдруг у них? Нет, не приезжал, не звонил, посочувствовали родителям друзья.

Ирина Ивановна отбила телеграмму командиру части: где мой сын, что с ним, ответьте. Ни ответа, ни привета. Дозвонилась некоторым армейским коллегам сына: дайте номера телефонов командиров, руководства хоть какого-нибудь. Ребята пообещали и не дали, непонятно по каким причинам. От них она предположительно и туманно узнала, что в части сына нет с 30 ноября. Тогда где же он? На этот вопрос ей никто не мог ответить.

Задали и мы этот вопрос полковнику из управления по кадрам Северо-Кавказского военного округа Николаю Каспарову. Ему, потому что больше реально ни к кому нельзя было дозвониться. Телефоны официальных горячих линий по Кавказу либо молчали, либо хронически были заняты, а на одном нас обругала какая-то бабулька за то, что мы все время мешаем ей жить своими звонками.

Николай Евгеньевич был так добр, что уступил нашим настойчивым просьбам о помощи. И, хоть это не входит в его обязанности, пообещал разузнать малейшие подробности о судьбе старшего лейтенанта Виктора Капитонова.

Увы, его ответ разочаровал и нас, и Ирину Ивановну. Он подтвердил, что в части Капитонова действительно нет и уже достаточно давно, с того же злополучного 30 ноября.

- С 18 января на него оформлен приказ, - пояснил далее полковник, - согласно которому старший лейтенант В. Капитонов считается нарушителем, самовольно оставившим армейскую часть.

- И каков дальнейший механизм розыска военнослужащих в таком случае? - спросил корреспондент "Челябинского рабочего". - А если он попал в беду, а не скрывается где-то, чтобы не служить? Тогда как?

- Рассылаются запросы родителям, родственникам.

- Но в его случае запросы из части еще не посылали?

- Нет, - признался Николай Евгеньевич.

А ведь прошло уже почти три месяца. Мы еще спросили: будет ли подключена к поискам гражданская милиция. Мало ли что могло произойти на маршруте Волгоград-Уфа.

Да, заверил Каспаров, будет. Но верилось в это с большим трудом. Из всех объяснений четко вырисовывалось одно: никто лейтенанта Капитонова не ищет, никого его дальнейшая судьба не интересует. На него уже повесили клеймо нарушителя, самовольно оставившего часть, и теперь военные будут только ждать, когда он заявится к ним.

В самоволку уходят по-разному. Кто-то сознательно, а кто-то просто попадает в передрягу, несчастный случай.

Военные всех скопом огульно обвиняют по статье, и презрительно относятся к таким. Чего стоил один наш разговор с очередным военным чином по поводу Капитонова. Он произнес патетически брезгливую речь по поводу самовольщиков и с раздражением заявил, что он не обязан его разыскивать по частям. Пусть мама посылает запрос.

Таким отношением к собственным кадрам военные сами культивируют неуважительное отношение к институту армии. А потом еще хотят, чтобы общество их уважало.

В Соединенных Штатах существует Департамент розыска без вести пропавших военнослужащих. На солдатский электронный видеоархив в последний раз они потратили столько денег…, короче без эмоций не обойдешься. В оперативную группу розыска у них входят специальные следователи, менеджеры по информации, координаторы по логистике. Есть еще отдельный специальный комиссар, который и разыскивает тех, кто попал в беду. Разбирается с каждой ситуацией отдельно, грамотно и вдумчиво.

У нас непонятно, есть сейчас финансирование из федерального бюджета для розыска пропавших без вести военнослужащих или нет. В военкомате не знают. Два года назад вроде было, потом его исключили.

Ирине Ивановне впору нанимать сейчас детектива. Только в таком случае можно отыскать реальные следы сына. Она прекрасно понимает, что спасение утопающих - дело рук самих утопающих. Но денег на детективные услуги, конечно же, у матери воина - контрактника нет.

.

P.S. Пока материал готовился к печати, Ирине Ивановне все же удалось заполучить телефон командира батальона, где служил сын, некоего Владимира Олеговича (фамилию она не разобрала). Позвонила, но лучше бы говорит, не звонила. Молоденький подполковник агрессивно заявил ей, что она занимается укрывательством сына. Капитонов ушел в самоволку не из отпуска, а прямо из госпиталя. Он сбежал, потому что слишком много знал, такую фразу в нечаянном раздражении обронил подполковник.

После разговора матери откровенно стало плохо. Сейчас она не знает, что и думать, куда бежать, к кому еще обращаться. Но у нее осталось стойкое убеждение, что военные что-то скрывают.

.

Ирина ГУНДАРЕВА

Челябинск, 17 февраля 2007 г.