Несколько верных слов.
26 апреля 2023 г.
— Вадим, в Санкт-Петербурге откровенно и нарочито террористическим способом убили ополченца и блогера Владлена Татарского. Убийство было обставлено как некое возмездие и справедливое наказание. Это был не яд, не инсценировка несчастного случая, а именно показательная громкая казнь в назидание и на страх другим. В первые три дня после этого события был вал самых разных комментариев, оценок и публикаций с громкими эпитетами. Потом были похороны, о которых написали уже гораздо меньше. И всё. Инфоповод ушёл, и все забыли, караван пошёл дальше. Что вы об этом скажете?
— Вы абсолютно правы, теракт был совершен нарочито открытым способом, потому что на самом деле главной его целью было не убийство Владлена Татарского, как ни странно это прозвучит. У нас ведь достаточно много ярких военкоров. Есть Евгений Поддубный, Александр Сладков, Александр Коц и так далее. И вы абсолютно правы, что если бы просто хотели убить именно Татарского, то можно было бы без лишнего шума прибить в любой подворотне. Организовать это несложно в наших условиях. Но был выбран именно такой способ, потому что целью являлся не сам Владлен, а именно теракт в одном из крупнейших и важнейших городов России, непосредственно в центре страны. Не будем забывать, что Петербург у нас традиционно называется второй столицей. Собственно говоря, отсюда и растут ноги.
Почему всё так быстро утихло? Здесь есть две причины. Первая. Мы привыкли к тому, что совершаются теракты, и к тому, что они возможны. Нас к этому приучили ещё во время первой и второй чеченских войн, а также в период между ними. Мы отлично понимаем, что если идут боевые действия, то возможны теракты. Было бы странно, если бы их не случалось. Вторая причина заключается в том, что очень много самой разной информации, так или иначе связанной с Украиной, санкциями и прочими вещами, и, как ни странно, она уже никого особо не пугает. Она стала не страшной, а обыденной и быстро меняющейся. Я вспоминаю реакцию общества в период чеченских кампаний и вижу его реакцию на то, что происходит сейчас. Небо и земля! Сейчас это воспринимается как обыденность, потому что общество, в отличие от очень многих чиновников и представителей правоохранительных органов, отлично понимает, что происходит. Внутри общества не произносят аббревиатуру СВО. Внутри общества говорят совершенно другое слово — «война»! Цель, которую ставили убийцы Татарского, организаторы теракта, не достигнута. Как и цель с беспилотниками, которые падают уже рядом с Москвой. Потому что в обществе нет чувства страха. Есть недовольство, возмущение, масса вопросов, но нет страха.
— То, что вы говорите, очень напоминает лихие 1990-е, когда у нас бизнесменов с громкими фамилиями расстреливали и взрывали каждый день, а общество веселилось в ночных клубах, смотрело шоу Бенни Хилла и всем это было абсолютно по барабану.
— Да, это было. С тем, что происходило тогда и происходит сейчас, есть и сходство, и различие. Сегодня общество не индифферентно к происходящему, оно не воспринимает это как норму, как было в 1990-е. День без убийства бизнесмена — это, считайте, день зря прошёл. Сейчас немножко по-другому. Разница в восприятии всё-таки наличествует. Мы недовольны этим, нам оно не нравится, но мы понимаем, что это данность войны. С другой стороны, был недавно репортаж одного белгородского корреспондента, который проехался по Москве. Он был в шоке. Белгород — это прифронтовой город, Белгородская область — прифронтовая область, там уже выстроены укрепления на границе. Там ждали и ждут вторжения украинцев. Там уже нормой жизни стали обстрелы приграничных сёл, удары беспилотников. В Белгороде каждый знает, где бомбоубежище и что надо делать в случае чего. Человек оттуда приезжает в Москву, а это обычный мирный город. Столица воюющей страны живёт по законам мирного времени и по вечерам выглядит как город-праздник. Конечно, может быть, это и хорошо, но в 1941 году всё было не так. Война шла в Бресте, но во Владивостоке она тоже ощущалась, как и в любом городе нашей страны. Все знали, что происходит. Сейчас есть ощущение, что эта война где-то там и она где-то чья-то, хотя это не так. Но если пройтись по улицам Москвы, то ты не понимаешь, что страна находится в очень тяжёлом положении. Наши высшие чиновники говорят, что против нас опосредованно воюет НАТО, и мы понимаем, что находимся в состоянии войны со странами Запада. Тем не менее у нас такое ощущение, что ничего не происходит. Добавьте к этому бездействие правоохранительных органов, которое рождает возможности для террористических актов в любом городе нашей страны, в том числе и в Москве. Это не относится к ФСБ. Если бы не контрразведка, у нас бы сейчас земля горела и плавилась под ногами. То, что у нас что-то не взрывается и не загорается каждый день, — это заслуга прежде всего ФСБ. Хотя бывают просчёты, провалы и проколы. Были они и во время Великой Отечественной войны. Но всё начинается с мелочей.
Обратимся к истории. В 1920–1930-е годы западная, восточная, туркестанская границы СССР были горячими. Налеты бандформирований, басмачей, белоказаков на советско-маньчжурской границе происходили практически ежедневно. В прессе всё это подавалось как налёты банд. В действительности это были разведывательно-диверсионные акты. Точно такие же, как недавно в Брянской области. Через границу идет банда. Пограничники поднимаются по тревоге: «Застава в ружьё», — распределяются по границе, занимают специально существующие для этого укрепления и фортификационные сооружения, перекрывают дороги и тропы, садятся в секреты. В тылу поднимается по тревоге милиция, части Красной армии. Несколько таких налётов, и умные люди, которые сидят по обе стороны границы, с часами в руках всё происходящее фиксируют. Через несколько таких налётов наш противник прекрасно знает алгоритм действий пограничников и воинских частей прикрытия границы. Он знает все их маршруты, с какой скоростью они действуют, кто, когда поднимается по тревоге и куда конкретно выдвигается. И с этими знаниями на нашу территорию проходили уже очень хорошо подготовленные, обученные, знающие, что им делать, и имеющие важные задания люди. С последствиями этого мы столкнулись на западной границе уже 22 июня 1941 года. В течение нескольких дней мы поняли, что все наши действия заранее известны противнику, вплоть до фамилий командиров воинских частей.
— Сегодня противник нас тоже так сканирует? Опыт прошлого ничему не научил или мы этому противодействуем?
— Переводя всё это в сегодняшний день, мы имеем такую картину. До 2014 года в нашу страну въехали порядка 1,5 миллиона жителей Украины. После 2014-го ещё энное количество. В общем и целом на данный момент приводят максимальную цифру — порядка 4 миллионов. Это отнюдь не только жители Донбасса. Ехали сюда от Черновцов и Полтавы до Сум и Харькова. Нет сомнения, что среди них были и участники так называемой АТО, то есть люди, воевавшие с нами, убивавшие жителей Донбасса. Они оседали здесь. Я лично знаю двух, кто после 2014 года приехал и в течение нескольких лет спокойно жил здесь, не имея даже вида на жительство. Не в Москве, конечно. Зачем в столице светиться? Но в хорошем месте. С одной стороны, там военные объекты в районе Раменского – Жуковского, с другой — Монино. У какой ФСБ хватит сил их всех контролировать? Да и как их контролировать? Во время чеченских войн кавказца на улице было видно сразу — остановил, документы проверил. А здесь как? Никак. Да и сил одной ФСБ не хватит.
Так вот, среди этих людей есть немало тех, кто наблюдает. Это их задача — сидеть и смотреть, что, где и как происходит. Когда надо, там рванёт, потому что они знают все наши слабые места, кто, где и как работает и реагирует. Не будем далеко ходить, давайте вспомним, что рейд Басаева на Будённовск осуществился благодаря тому, что гаишники забили на выполнение своих прямых обязанностей. Началось всё с этого. Не будем забывать, что «Норд-Ост» стал возможен, потому что участковый забил на выполнение своих обязанностей. Это тоже исторические факты. Просто выполнение своих прямых обязанностей как минимум очень сильно помешало бы террористам осуществить их планы.
— И сейчас всё так же с исполнением служебных обязанностей обстоит?
— Давайте посмотрим каждый в своём дворе. Я думаю, что в Казани и Москве ситуация одинаковая. Во дворах по всей стране категорически запрещено парковаться фурам. Они могут привезти груз и уехать, но не могут стоять месяцами. Нельзя стоять во дворах фургонам и грузовикам. Это запрещено правилами ПБДД. Однако они стоят, а участковый ежедневно проходит рядом. Что в этих фурах, которые стоят очень долго и даже никуда не уезжают? Подслушивающая аппаратура, взрывчатка, оружие, вы знаете? Я — нет. Но самое главное, что полицейским неинтересно. А это значит, что у нас во дворе возможен теракт, потому что полиция не выполняет своих прямых обязанностей, и засланные люди это видят и понимают.
Идём дальше. Ежедневно я смотрю в окно и вижу, как наркоманы ходят и ищут закладки. Но ведь кто-то их туда кладёт, правда? И на это никто не реагирует. Но ведь вместо пакетика с наркотиками туда можно и что-то поинтереснее заложить. Например, то, что взрывается. И это всё рядом с детским садиком. Кстати, там же, где и фуры стоят. Извините, кабинет участкового в 100 метрах, из окна прямая видимость на то, что делается. И тот, кто здесь сидит от Украины, это видит. Это всё у них уже наверняка есть в планах.
— И какой вывод?
— Простой. Если бы я был разведчиком, агентом, я бы отметил, что здесь не только есть возможность совершения теракта, но и пути отхода. Ведь не менее важным в теракте является не только возможность его совершения, но и возможность безопасного ухода. А она существует, пути отхода есть. И это в каждом городе. Не всё от ФСБ зависит. Во время войны милиция и контрразведка находились в одном ведомстве — НКВД. Они работали в связке. Система контрразведывательных мер была одна. А сейчас она не едина. И, если где-то кто-то даёт слабину, там возможен теракт. А теперь оглянитесь вокруг, и вы поймёте, что таких мест у нас очень много. Но, друзья мои, что делают наши граждане для того, чтобы таких мест стало меньше или их не было совсем? Кто-то делает закладку, кто-то берёт её, а граждане всё это видят и проходят мимо. По поводу фур во дворе кто-то звонит? Как правило, нет.
— Почему?
— С одной стороны, потому что они не верят в полицию, а с другой — потому что тоже так воспитаны и привыкли. Всё начинается с этих мелочей, и та агентура, которая сидит здесь, всё это хорошо видит, а значит, рано или поздно противник постарается всем этим воспользоваться. Во время Великой Отечественной войны всё было по-другому, и немцы, как ни планировали, так и не смогли осуществить ни одной относительно крупной диверсии или террористического акта.
«Враг использует все методы диверсий, шпионажа, провокаций. В последнее время в Москве в магазинах, почтовых отделениях, столовых появились люди, ведущие антисоветскую пропаганду, распространяющие провокационные слухи. Эти люди сеют панику и пытаются распространять содержание немецких листовок». Понятно, что речь идёт не о нашем времени. А если убрать слова «антисоветская», «немецкие» и заменить их на «антироссийскую пропаганду» и «украинские листовки», то будет полное ощущение, что речь идет о сегодняшнем дне. А автор статьи — майор госбезопасности Петров. Статья датирована 15 октября 1941 года, называется «Уничтожать шпионов и провокаторов». И вся статья, знаете, чему посвящена? Не тому, как это делать, а рассказам о том, как из-за халатности и разгильдяйства тех, кто должен был охранять общественный порядок, шпионам и диверсантам удавалось осуществлять свою деятельность. Тогда тоже это было. Но тогда с таким смогли справиться, потому что контрразведывательная работа и система наказаний ответственных лиц были немножко иными. 15 октября 1941 года в Москве объявили осадное положение, и майор госбезопасности знал, о чём писал. Сейчас нам разве нужно, чтобы украинская армия была под Москвой, для того чтобы что-то начало кардинально меняться в лучшую сторону? Для того чтобы это не случилось, чтобы в Москве, Казани и других городах ничего не взрывалось, надо работать сейчас и не одной ФСБ. Сейчас нужна особая бдительность, настороженность. Необходимо понять, что враг пытался, пытается и будет пытаться засылать сюда своих агентов для проведения диверсионно-террористической и провокационной работы.
— Да, эти агенты будут искать у нас исполнителей их воли и проводников их русофобских идей. Причём, наверное, не только среди россиян будет вестись такая работа? К нам ведь многие приезжают, оседают, при этом в душе ненавидят русских.
— Совершенно верно. Хочу напомнить, какая тема у нас является второй по значимости после украинской. Это миграционная тема. В прошлом году их было не видно и не слышно. Сейчас ситуация изменилась. Мало кто знает, но во время войны у нас межнациональные столкновения были, причём очень серьёзные. Но на них и реагировали серьёзно. Внутренние войска НКВД, госбезопасность, иногда армия, и наказание было очень жёстким. Правда, есть один нюанс, речь шла о наших согражданах. Но совершенно очевидно, кто направлял эти действия. Например, армяно-азербайджанские столкновения происходили во время войны, и совершенно точно известно, что этим занимался абвер-2 под командованием полковника Эрвина фон Лахузена. Умнейший был человек, кстати сказать, и это являлось делом немецкой агентуры, которую заранее забросили на нашу территорию.
А что происходит сейчас во время боевых действий, которые ведёт наша страна? Я не буду говорить, что приток малоквалифицированной рабочей силы никак не спасает нашу экономику, а напротив, только её убивает, мешая её развитию. Я не буду говорить, что наплыв мигрантов порождает социальное недовольство. Я не буду говорить о том, что те ништяки, которые сейчас стараются предлагать мигрантам наши чиновники, в том числе в полицейских погонах, особые права, как минимум, противоречат Конституции Российской Федерации. Я хочу спросить: кому это выгодно сейчас? Причем за миграционным наплывом стоят более чем значимые люди в нашей стране. Сторонником привлечения мигрантов является Дмитрий Медведев, который пишет в «Твиттере» прекрасные вещи на украинскую тему. Сторонником привлечения мигрантов является господин Марат Хуснуллин, а Сергей Собянин в Москве может делать с этим вообще что угодно. Это для чего делается? Для чего строятся «человейники» в стране, где нет значительного прироста населения, а свободного жизненного пространства более чем достаточно? Под кого они отдаются? Зачем это всё делается в той же Москве, где не появилось новых производств, не открываются новые заводы, но почему-то изо всех сил привлекаются мигранты, которые здесь даром не нужны. Они никому не нужны, кроме бизнесменов. Бизнес во время войны должен быть озабочен работой на победу, а не на свой карман.
А теперь о том, какое это имеет отношение к терактам. Никем не контролируемая мигрантская среда, которая живёт, фактически не подчиняясь нашим законам, а только своим внутренним законам и правилам, в которой идет активная пропаганда радикального исламизма, — это более чем благодатная среда для подготовки террористов-исполнителей, для создания спящих ячеек, вербовки агентов-наблюдателей и так далее. И ещё смотрите, какая интересная вещь: мы сейчас ведём боевые действия на Украине, соответственно, любой теракт можно списывать на украинцев. В этом ещё одна опасность. Таким не могут не воспользоваться те, кто хочет свои политические дивиденды иметь. А ФСБ за всеми не успеет. Полностью защититься от терактов нельзя. Даже Израиль, у которого всё под контролем, не может полностью избавиться от терактов. Но он минимизирует риски. А мы не то что не минимизируем, мы своим бездействием увеличиваем их в разы.
— Да, у нас же сейчас, помимо мигрантов, масса самых разных людей по стране перемещается, и вы говорите, что годами живут без регистрации бывшие участники АТО с Украины, как и свои сограждане. Та же Дарья Трепова ездила в Москву, снимала квартиру. Убийца Дарьи Дугиной тоже приезжала, снимала квартиру, потом сделала своё дело и сбежала. Никто и никак эти перемещения не отслеживает?
— У нас до войны, во время неё и после в стране действовала жесточайшая система контрразведывательных мер, которые связывали вместе милицию, органы госбезопасности, и любой человек, приезжающий на новое место, подвергался тщательной проверке. Люди этого не замечали. А всё начиналось с того, что человек шел оформлять прописку, где ему задавали вроде бы ничего не значащие вопросы, которые на самом деле входили в обязательный перечень. Соответствующие вопросы задавали в отделах кадров при приёме на работу, в профкомах. На работе подходили новые коллеги, мило болтали, тоже о чём-то спрашивали, и иногда по результатам таких разговоров направлялась соответствующая бумага или раздавался соответствующий звонок с просьбой присмотреться к этому новому человеку. Начинается всё с этого. С управдома, который бывший смершевец, а начальник кадров — так тем более. Сейчас этого нет. К той же Треповой в Москве, когда она снимала квартиру, я думаю, местный участковый не наведывался ни разу.
— Гражданка Украины Наталья Вовк подорвала автомобиль Дарьи Дугиной, спокойно уехала из России и живёт себе за границей с чувством выполненного долга. Аналогичная ситуация с украинцем Юрием Денисовым, организовавшим убийство Владлена Татарского. Он тоже спокойно уехал после теракта из России и живёт за границей. Вы много аналогий приводите из прошлого. Но давайте вспомним 1920–1930-е годы, когда русский общевоинский союз и прочие непримиримые эмигранты начали организовывать в СССР теракты. Чем ответили наши органы? Они выкрали вождей эмиграции, генералов Александра Кутепова и Евгения Миллера, вывезли их в Советский Союз, провели другие силовые акции. В результате все увидели, что рука Москвы длинная и дотянется до любого врага, где бы он ни находился. А у нас после теракта премьера кино о космосе, красная дорожка, все весёлые. Мы отвечать в духе прошлого не будем? Пусть взрывают и убивают дальше?
— Вы сейчас задаете очень сложный вопрос. Я бы даже сказал, страшный. Сейчас очень многие люди задают эти вопросы. Но у нас, согласно последним законам, что ни скажи, все будет воспринято как дискредитация. Пожалуйста, позорнейшее дело Юрия Евича, человека с безупречной репутацией, который знает, о чём говорит. Так вот, говорить и тем более делать публичные выводы стало небезопасно, а вопросы задавать можно. Один из самых серьёзных вопросов, которые сейчас звучат в сети: «А что будет после победы? То же самое, что и было до войны? Но тогда зачем всё это нужно?!» Вот какие вопросы задают люди. Не на Украине, плевать на неё, а у нас что будет? Если действительно то же, что и было, то зачем всё это нужно, оно того стоит? Это страшный вопрос, на который, я боюсь, у Дмитрия Пескова ответа не будет.
Более того, мы были в шаге от того, чтобы не свалиться в то же, во что свалилась Украина. У нас было то же самое, шли те же процессы, но более медленно. Те же люди, кого мы называем политической, культурной и бизнес-элитой, не связывали свое будущее и будущее своих детей с нашей страной. Россия была для них просто местом, где они зарабатывали деньги. Точно так же у нас подспудно шла реабилитация нацизма. Одна мемориальная доска Маннергейму чего стоит. Медленно, тихонечко пытались власовщину протолкнуть. Дискредитация Красной Армии и фальсификация истории у нас шли на широких экранах и за государственные деньги. Один «Штрафбат» чего стоит. Или «Сволочи». Необязательно прямо говорить, что Красная Армия и энкавэдэшники — это людоеды, насильники и мародеры. Достаточно снять кино, где они просто будут показаны такими. Это норма была у нас! И самое главное, воспитывалось индифферентное отношение к тому, что происходит в государстве. В первый год, как Владимир Владимирович объявил спецоперацию, казалось, что у нас что-то изменится, что-то сдвинулось с места, но больших и явных сдвигов в этом направлении пока не видно. В обществе среди простых людей все поняли правильно, была полнейшая поддержка, а чуть выше возникли проблемы. Именно среди тех людей, которых власть взращивала, кормила, опекала и продвигала.
Да самый простой пример. Сейчас разгорается скандал. В Питере задержали молодого человека, который сорвал флаг Украины с флагштока перед Таврическим дворцом. Это невероятно: в Питере до сих пор висела жёлто-голубая тряпка! И на весь многомиллионный город нашёлся один мужчина, и тот мальчишка. А кто выступил в защиту флага, под которым убивают наших сограждан, в том числе детей, проводят теракты? Спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко! Это уму непостижимо!
Теперь о длинной руке Москвы. Не забывайте, что до войны у Советского Союза была своя агентура во всех странах. Она называлась словом «Коминтерн». Члены местных коммунистических партий, сочувствующие и так далее. Всё это очень облегчало задачу нашим спецслужбам. Никакого Миллера бы мы не выкрали, если бы не помощь французских товарищей, которые обеспечили вывоз и так далее. Мы не могли бы провести теракт против Троцкого без местных коммунистов. Сейчас у нас нет этих возможностей. Мы их потеряли с развалом СССР. Все эти операции связаны с очень большими сложностями. Терять пяток агентов, чтобы грохнуть одного Денисова, — это чересчур. Хотя на самом деле работа ведётся. Для тех, кто не знает, скажу: ни один человек из тех, кто совершал с Басаевым рейд на Будённовск, не остался в живых. Убили всех. Потому работа в этом направлении ведётся, и она будет продолжена.
— Ответственность за убийство Татарского взяла на себя некая Национальная республиканская армия (НРА), состоящая якобы из россиян, ненавидящих нынешнюю власть. Но это не всё. Беглый депутат Илья Пономарев** вещает, что представители НРА подписали декларацию о сотрудничестве с легионом «Свобода России»* и Русским добровольческим корпусом, который известен тем, что его участники в марте напали на сёла в приграничном районе Брянской области, а затем попытались убить владельца телеканала «Царьград» Константина Малофеева. Есть реальный и подробный анализ, что это за организации? Какие цели преследуют? Кто финансирует? Что за люди в них состоят?
— Я думаю, что в ФСБ все эти данные лежат, а в полиции их нет, хотя должны бы быть. Уже давненько, наверное, после «оранжевой революции» на Украине и после Болотной площади, у нас были перечни таких организаций радикального толка. Так что где-то эти списочки, конечно, есть, но дело не в них и не в их анализе, а в другом. Опять-таки, возвращаясь к опыту Великой Отечественной войны, следует вспомнить, что с её началом во всех прифронтовых городах, в Киеве, Ленинграде, Москве прошли зачистки. Часть людей, естественно, были и раньше на карандаше у НКВД именно как противники советской власти. Их не трогали, поскольку активности они не проявляли, просто прекрасно знали об их настроениях. Но, как только немцы подходили, этих людей начинали тут же зачищать. Нет, их не расстреливали, а просто брали скопом и отправляли куда-нибудь подальше. Если они до этого, конечно, не успевали открыть рот или не начинали действовать более решительно, согласно своим убеждениям. Эти кончали гораздо хуже. Это были обычные превентивные меры, направленные и на безопасность страны, и на безопасность граждан. Почему даже в прифронтовой Москве не было терактов? Потому что были проведены превентивные меры. То же самое в Ленинграде. Хотя обстановка была сложнейшая.
Почему это не сделано сейчас или перед началом спецоперации, у меня большой вопрос. Более того, я знаю, что некоторые навальнисты активно продолжают работать с государственными органами, делать вид, будто никто ничего не знает, и даже надеются на гранты от Российского государства. А теперь обращаемся снова к майору госбезопасности Петрову, к его статье от 15 октября 1941 года. Он пишет: «В этом отношении весьма характерно дело гражданки К., арестованной в октябре этого года. К. окончила московский вуз, вела педагогическую работу, имела широкий круг знакомых. Была она женщиной весьма легкомысленной. О политических своих настроениях говорила весьма неохотно». Закончила она тем, что еёвсе-таки сумели завербовать. Она попалась на шантаже, и в итоге в жизни ей повезло очень мало. Тут самое примечательное — окончила московский вуз и вела педагогическую деятельность. Проецируя на наши дни, вспоминаем скандал вокруг ВШЭ, когда в общежитии вуза в комнату к одному из студентов, русскому патриоту и члену движения «Новая Россия», пришли комендант с охранником и в крайне резкой манере потребовали снять самодельные символы Z и V, которые студенты разместили в знак солидарности с СВО. В процессе разговора охранник просто сорвал их с дверей. Вспоминаем скандал вокруг РУДН, где во время выставки демонстрировали символику киевского режима, и так далее. Ничего не изменилось. Та же самая публика, те же самые методы работы.
Что изменилось в работе спецслужб по сравнению с 1941 годом? Технический инструментарий. Методы вербовочной и контрразведывательной работы остались ровно теми же самыми. Так вот, где все эти люди, которые отметились еще поддержкой украинского майдана, неприятием присоединения Крыма, нашей поддержки Донбасса, не говоря уже об СВО? Не на своих ли они местах? Мне кажется, что да, они все благополучно сохранили свои позиции в России. Об этом пишут и говорят. И они тоже сейчас говорят открыто всё, что думают о том явлении, которое мы называем СВО, на самом деле являющемся прокси-войной Запада против России руками Украины. Ничего не изменилось, и у меня, как у всех, вопрос: почему? Где ответы? Их нет. Надо сходить и посмотреть, какой классный фильм с Юлией Пересильд на орбите сделали. Это же круто, во время войны такая история! Посмотреть на Пересильд на орбите — это сейчас самое важное, что нужно. Правда, говорят, что не менее важно обратиться к опыту Великой Отечественной войны в пропаганде, но об этом как-то уже забывают. Это не так интересно.
Сейчас скажу непопулярную вещь: наше высшее руководство все время вспоминает Великую Отечественную войну, а сейчас к 9 Мая будут каждый день это делать, но почему-то оно категорически отказывается брать на вооружение тот опыт. А между прочим еще в приснопамятном 1937 году товарищ Иосиф Сталин сказал: «Чтобы выиграть сражение во время войны, нужно несколько корпусов красноармейцев, а для того чтобы проиграть, достаточно несколько шпионов». Актуальна фраза до сих пор. Но, естественно, мы к ней прислушиваться не будем, потому что это сказал товарищ Сталин, наследие которого мы категорически отвергаем.
— Да, судя по всему, не только его наследие отвергаем. Хорошо, не можем мы сейчас действовать методами 1920–1930-х годов на территории противника. Но на своей-то территории мы можем поступать с террористами по законам военного времени.
— А у нас же нет войны. У нас нет военного времени. У нас воюют где-то там, на территории Украины. Мы объявили эти регионы российской территорией, но в сознании они все равно воспринимаются территорией Украины. Потому это «где-то там». У вас в Казани кто-то воюет? Нет. Во Владивостоке никто не воюет. В Москве никто не воюет. Вообще нигде никто не воюет. А то, что в Белгороде, — да ерунда! В прифронтовой Ростовской области осудили 20 полицейских за взятки. Вот это новость, там живут в прифронтовой области. А мы говорим о городах внутри России. Да, сотни тысяч людей в стране собирают материальную помощь для армии. Инвалиды, школьники бесплатно плетут маскировочные сети для танков. Да, мы это делаем. Ребята за свои деньги газеты выпускают для солдат, письма детей собирают и отправляют на фронт. Кто-то, опять же подчёркиваю, за свой счёт снимает какие-то фильмы, программы организует. А страна не воюет. Страна просто живёт. Странная ситуация.
Когда высшие люди страны и расположившийся рядом с ними Песков говорят о том, что де-факто идет война со странами НАТО, что США, Англия, Польша — стороны конфликта, но мы живём по законам мирного времени. Мы на каком свете находимся? Так нельзя, нужно что-то одно. Я боюсь, что мы начинаем в этом отношении скатываться в 1990-е, когда отношение к чеченской войне было отстранённым, что она где-то там, это не наша война. А украинцы как раз хотят, чтобы война была здесь, чтобы мы почувствовали, что она идёт. Они этого очень хотят, добиваются и будут это делать. Мы забыли предупредить ту сторону о том, что у нас не война. Но, простите, у нас сотни тысяч людей собирают миллионы для армии. Российский народ за свои деньги закупает армии всё, кроме тяжёлого вооружения и стрелковки. Вообще всё! Медикаменты, обмундирование, каски, прицелы, компьютеры, дроны и даже автомобили. Дожили! Во время Великой Отечественной войны такого не было. Да, сдавали деньги в фонд обороны, но, чтобы за свои деньги обмундирование закупать, да вы что, смеётесь, что ли? Тогда такого не было и быть не могло. И кто после этого говорит о дискредитации армии? Кто кого дискредитирует?
И ещё. Хочу напомнить, что 24 февраля 2022 года Президент и Верховный главнокомандующий объявил о начале специальной военной операции и обозначил ее цели — денацификация и демилитаризация Украины. 29 марта 2022-го, то есть через месяц, министр обороны Сергей Шойгу заявил, что цели спецоперации выполнены. 21 октября 2022 года генерал Игорь Конашенков, который является официальным лицом министерства обороны, подтвердил, что в основном все задачи, поставленные перед Вооруженными силами в 2022-м, выполнены. Наверное, у Шойгу неважные референты, эти красивые женщины в прекрасных, стильных чёрных мундирчиках забыли напомнить ему, чтобы он передал украинцам, что мы все основные цели и задачи спецоперации уже выполнили. Они же, наверное, не в курсе. И те наши ребята, которые сейчас по всей линии фронта идут в атаку, гибнут, по всей видимости, делают это просто от лихости. Все цели и задачи ведь выполнены, а им просто нечего делать! И кто-то после этого говорит о дискредитации армии?
Ещё звучат призывы, что перед лицом террористической опасности мы все должны объединиться. С кем я буду объединяться? С Собяниным, который разрушает мой город, завозит сюда мигрантов и даёт им все права? С Матвиенко? Нет, я с ними объединяться не буду. Это не мои люди. Я не могу объединяться перед лицом террористической опасности с теми, которых мне навязывали как лучших людей страны, но они оказались худшими.
— Что вы имеете в виду?
— Вы когда-нибудь слышали, что разведывательно-диверсионный отряд «Ночные волки» провел дерзкий рейд по украинским тылам?
— Нет.
— Представьте себе, и я не слышал. А слышали, что батальон движения «Наши» занял такой-то населённый пункт? Или батальон «Молодой гвардии» занял такой-то населённый пункт? Или бойцы батальона «Молодая гвардия» держались до последнего, но не сдали врагу своих позиций? Слышали и читали подобное где-нибудь в прессе? А почему? Ведь миллионы же вложили в них. Но зато мы помним о сбежавшем в Германию бывшем комиссаре молодежного движения «Наши», бывшем депутате Госдумы двух созывов Роберте Шлегеле, о превратившемся в мошенника и уголовника экс-депутате Госдумы от «Единой России» Максиме Мищенко. О том, что миллионы вложили в Кристину Потупчик, мы помним, а о том, что она делает сейчас, мы не знаем. Простите, пожалуйста, где все эти люди? Они с терроризмом борются или нет? Или с терроризмом борются совсем другие люди, в которых миллионы не вкладывали почему-то? В Татарского, кстати, никто не вложил ни копейки. Так с кем мне объединяться, с Потупчик или с кем? Пусть уточнят. А то у нас странно получается: то, что мы деньги собираем, — это нормально; то, что мы помогаем, — тоже, а сомневаться и вопросы задавать нельзя. Это ненормально!
К сожалению, есть много тех, кто не говорит, как Максим Галкин**, кто никуда не сбежал, сидит здесь, но радуется этому теракту. Где-то на кухнях, в звонках друг другу эти люди вещают: «А я говорил, что так будет». Кстати, часть таких людей занимают посты на госслужбе, получают хорошие зарплаты и даже имеют награды.
— Хорошо, все эти «русские легионеры» и представители так называемой вооружённой оппозиции, ненавидящие нынешнюю Россию, украинские террористы, которые пока остаются безнаказанными, должны же получить по заслугам любыми способами? Давайте посмотрим, как наказывает террористов Израиль. Они работают с родственниками, сносят дома террористов и так далее, хотя официально не воюют ни с Палестиной, ни с Ливаном, ни с Сирией. Они воюют с конкретными террористами. Если наши оппозиционеры, сбежавшие на Украину, готовы убивать русских людей, взрывать и поджигать, то почему мы через их родственников и прочих людей из близкого окружения, которые остались в России, не можем сделать им больно и отбить охоту к претворению в жизнь кровавых планов, равно как и другим желающим это делать?
— Мы же должны всё время наступать на собственные грабли. Зачем нам чужой опыт? Я думаю, что если бы, не дай бог, украинцы оказались где-нибудь в районе Бородинского поля, то мы бы, наверное, начали так поступать. Подумаешь, украинский беспилотник сбросил взрывное устройство в Белгородской области и убил трёх человек! Подумаешь, прошёл диверсионный отряд и обстрелял деревню. Ну это же мелочи! А знаете почему? Потому что тем, кто принимает решения, и их детям ничего не угрожает. А вот в Израиле терроризм угрожает вообще всем. Биньямина Нетаньяху с семьёй могут взорвать точно так же, как любого другого израильтянина. «Железный купол» может не сработать и пропустить именно ту ракету, которая летит в дом Нетаньяху. У них это возможно, а у нас нет. Поэтому брать с них пример не надо. Брать пример с Рамзана Кадырова? Да вы что! Да, мы его любим, он Герой России, но во властных коридорах скажут: «Ну что, мы кадыровы, что ли?» А Кадыров как раз работал с родственниками террористов. В результате у него в Чечне тишина и покой, во всяком случае пока он у власти. Поэтому да, это надо делать.
А с другой стороны, одесситку Марину Лошак убрали с поста директора Музея изобразительных искусств имени Пушкина не потому, что она была некомпетентна, и не потому, что у неё дочь оказалась иностранным агентом и на Россию льёт такое, что не каждый украинец сделает (её дочь Анна Монгайт** — креативный продюсер телеканала «Дождь»*** — прим. ред.). А вот если бы её дочь только открыла рот и мама тут же вылетела бы со своего поста, тогда это было бы интересно и правильно. Но у нас же нет такого закона. Хотя, по идее, детей воспитывали родители, поэтому определённую ответственность за них нести должны.
— Тем более связь с этими детьми они не утратили, часто деньгами их обеспечивают.
— Конечно. Я вам больше скажу, эти родители, родственники, друзья передают им из России информацию, помогающую делать нашей стране всякие гадости и совершать теракты. А почему? Потому что у нас страна половинчатых решений. Давайте мы сделаем что-нибудь одно, но не доведём или не продумаем до конца.
У нас же и армия готовилась воевать с какими-нибудь басмачами или Грузией с пятитысячной армией, но она не готовилась воевать с НАТО. Надеялись на ядерное оружие, но выяснилось, что можно и без него, и получается гораздо хуже. А в 1930-е годы у нас все — и спецслужбы, и армия — готовились к тому, что придётся воевать с коалицией европейских государств, что многие окажутся коллаборационистами, к такому тоже готовились. Всё предполагалось, и из этого никто секрета не делал. Соответственно, нарабатывался инструментарий, чтобы с этим бороться, пресекать и за подобное наказывать. А сейчас время другое, и этим инструментарием пользоваться почему-то нельзя. Если у нас Государственная Дума принимает жизненно необходимые для СВО законы на второй год, то о чём мы говорим? Эти законы должны были принять до спецоперации или в крайнем случае в самом её начале в течение месяца, все сразу, одним пакетом.
— Наши самые разные высокие руководители в соцсетях пишут и журналистам заявляют, что террористическая угроза будет расти, поэтому пора всем вместе включиться в работу по противодействию ей. Что это значит? Почему не ужесточается законодательство по отношению к пособникам террористов? Почему смертную казнь не введут для пособников террористов?
— Потому что они прекрасно понимают, что закон — как дышло, бог его знает, когда и как тебя самого он может коснуться. Лучше этот закон не принимать. Да, такой закон с отсрочкой приведения приговора в исполнение на пять лет нужен. Ведь могут быть всякие ошибки следствия, а за эти пять лет можно провести доследование и разобраться, если человек невиновен или виновен, но не в чём-то другом. Но этого не делают.
Хотя вы знаете, эта тварь Трепова еще 100 раз пожалеет, что её не расстреляли. Поэтому я не ярый сторонник того, чтобы непременно расстреливать. Но удар по родственникам террористов и их прямым пособникам должны предусмотреть. В конце концов такова ситуация в том же Китае, с которым мы всё теснее дружим и который, в отличие от нас, демонстрирует массу успехов, например, после вынесения приговора по обвинению в коррупции страдают не только коррупционеры, но и все их родственники. О террористах в Китае мы вообще не говорим. Там был человек-террорист, а потом нет не только его, но и всей его семьи, и никто не знает, куда она делась. Там жесточайшие законы против этого. Там себя любят и уважают. Но китайцы связывают свое будущее и будущее своих детей только со своей страной. Не со Штатами, не с Европой, не со своими особняками на Лазурном Берегу, а только с Китаем. В отличие от кого? Правильно, от нас. Да, сейчас у нас эти люди не могут пользоваться своей недвижимостью там, у кого-то счета арестованы, но, простите, они же все на своих местах, хотя мозги-то у них не изменились. Они по-прежнему будут работать на самих себя любимых. Мы все хотим, чтобы быстрее закончилась вся эта история с Украиной, но по-разному. Мы хотим победы, лучшего мира и более справедливой жизни здесь, а они хотят возвращения для себя всего того, что было. Вот в чем разница.
— Сейчас западные и наши беглые либеральные СМИ пытаются выставить Дарью Трепову чуть ли не в образе Веры Засулич, революционерки-террористки, убившей градоначальника Санкт-Петербурга Федора Трепова. Якобы она борется за гуманизм, европейские ценности против кровавой диктатуры и войны. Как нам бороться с такими трактовками и презентациями убийцы?
— Прежде всего я бы хотел напомнить всем, кто так трепетно относится к Треповой и при этом вспоминает судьбу Веры Засулич, что очень скоро, а точнее, через 12 лет, все эти люди, которые оправдывали террористку, и сочувствовавшая ей либеральная интеллигенция закончили свою жизнь очень плохо. Их либо перестреляли в Гражданскую войну, либо позже сгноили в ГУЛАГе, расстреляли на спецполигонах и закопали в безымянных могилах. Поэтому, ребята, сильно не рукоплещите, подумайте о своем будущем. Это первое.
Второе. К европейским ценностям терроризм не относится. В Европе наказание за это примерно такое же, как у нас. Кстати, несмотря на всё желание показать свою законность, полиция, что во Франции, что в Польше, с такой публикой не церемонится. Там им до суда ещё здоровыми надо дойти.
Но у нас, опять же, должна быть единая госполитика, которой нет. Допустим, какое-то издание, зарегистрированное в России, публикует материалы, где проявляется сочувствие к гражданке Треповой. Да, у нас нет статьи в законодательстве, позволяющей закрыть такое СМИ, но у нас есть такие организации, как ФНС, УБЭП, после проверок которых эта газета станет нищей. Мало того, если сотрудников такого СМИ где-то примут на работу, то эта организация тоже разорится. Вы же понимаете, что если захотят, то у нас хоть Олега Дерипаску разорят. У нас Михаила Прохорова заставили замолчать и забыть, что Россия вообще существует. А с этой-то мелочёвкой справиться вообще ничего не стоит. Но у нас нет единой политики в этом отношении. Те люди, которые обязаны такое отслеживать и быстренько принимать меры, ничего не делают.
А эту всю шваль надо отсекать от проникновения в массовую прессу. Должна быть система общественного остракизма. Она начинает действовать уже, например, в отношении певцов. Как Ярослав Евдокимов открыл клюв на Россию — и концертики стали отменяться. Ани Лорак — туда же. Должна быть система в отношении всех, кто выражает сочувствие к треповым. Каждый гражданин имеет право разделять или не разделять мнение и позицию руководства страны, равно как иметь свое мнение об СВО. Но такое же право имеет и другая сторона. И она не просто может, но и должна пользоваться этим правом. Например, отсекать этих симпатизеров Треповой от всяких грантов, государственных зарплат, возможности получать любую выгоду и прибыль при помощи государства.
Ещё хочу напомнить этим людям, что для украинцев ваша Трепова такая же «русьня», как и вы. Вы для них люди третьего сорта. Они плевать на вас хотели, вы все для них расходник. Принцип «Рим предателям не платит» действует не у нас, а на Украине, хотя это мы Третий Рим. Мы платим и по полной программе. Но, ребята, если что-то взорвется возле школы, где учатся ваши дети, вините самих себя. Вы её поддержали, а Господни мельницы мелют медленно, но верно. Рано или поздно вас это коснётся.
— Хочу привести цитату из недавнего интервью президента ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа», члена Российской академии проблем безопасности Сергея Гончарова. Он говорит: «Они хотят нагадить России, так что к 9 Мая мы что-то должны ожидать и быть к этому готовыми». Чего нам ждать в мае?
— Я более чем уверен, что 9 Мая ничего не будет. На той стороне прекрасно понимают, что в этот день и вокруг него все наши спецслужбы, полиция, дружинники будут стоять на ушах. ПВО, войска — всё, что можно, будет задействовано. Поэтому провести какую-то операцию будет крайне сложно. Если бы я был на месте украинцев, то я бы ничего не совершал в эти дни. Можно сделать раньше или позже, от этого ничего не изменится. Мало того, если кто-то в результате попадётся, то это может поставить под угрозу всю агентурную сеть. Сейчас Трепова сдает всех, с кем контактировала. Денисову пришлось уехать из страны. Это то, о чём мы знаем. Многих, кого берут и выявляют благодаря Треповой, мы не знаем. Равно как и того, какие потери несёт украинская разведка после этого. Поэтому я думаю, что они вряд ли станут подставлять своих людей и палить всю сеть ради 9 Мая.
Но то, что они будут стараться проводить теракты, причем в самых неожиданных местах, — это к бабке не ходи. Их люди здесь сидят и все фиксируют от Белгорода до Владивостока, как и кто работает, что и где можно сделать. Фура же на Крымский мост не просто так беспрепятственно заехала и там взорвалась. А мы будем следить за тем, что сказал Галкин** и хочет ли Ургант вернуться на Первый канал. Вот это для нас «важные» темы сегодняшнего дня. Если ничего не изменится, то жди беды.
* и ** - помечены иноагенты.
