102-я стрелковая Дальневосточная Новгород-Северская
ордена Ленина Краснознаменная ордена Суворова 2-й степени дивизия

"Рождённая на границе"

Генерал-лейтенант Никифоров А.А., начальник войск Краснознамённого Дальневосточного пограничного округа.

29 октября 1942 по решению Наркомата внутренних дел мне было предложено приступить к формированию стрелковой дивизии из состава войск округа. Ограниченность срока формирования создавала большие трудности из-за разбросанности пограничных подразделений на таком большом участке границы, отсутствия дорог и подъездных путей к железной дороге, не говоря уж о том, что негде было разместить хотя бы на короткое время личный состав, предназначенный для укомплектования дивизии.

Вопросу кадров, выделяемых на формирование, и их расстановке было уделено большое внимание. Решать его надо было не формально, а так, чтобы каждый офицер был назначен на должность соответственно его опыту и деловым качествам. Вопрос о назначении командиров полков я согласовал с отделом кадров Главного управления, и мне санкционировали назначение предложенных мной кандидатур. В отношении же командования дивизии ответили, что вопрос решается центром. Командирами полков были назначены хорошо известные и пользующиеся авторитетом в округе офицеры.

Полковник Павлович И.М. - командир резервного полка, участник гражданской войны с достаточным опытом командования полком, орденоносец, член ВКП(б) с 1919 года.

Подполковник Погребняк - помощник начальника отдела боевой подготовки штаба округа, уже получивший боевое крещение в первые дни Великой Отечественной войны, будучи начальником окружной школы сержантского состав Украинского пограничного округа.

Майор Матронин В.И. - кавалер ордена Ленина, награждённый за подвиг в бою на острове Баркасном в мае 1939 года, член ВКП(б) с 1927 года.

Это были достойные и преданные командиры, они оправдали оказанное им доверие. На них и был возложен приём личного состава, прибывающего с границы, и контроль за получением недостающего табельного оружия, боеприпасов и другого военного имущества, предусмотренного для стрелковых полков, а также и другие организационные вопросы. Вместе с командирами полков были подобраны и их заместители по политчасти, на которых была возложена организационно-политическая работа в формируемых частях. Все они сразу были освобождены от обязанностей по ранее занимаемым должностям.

9 ноября из Москвы поступило распоряжение о назначении замначальника штаба округа полковника Казакевича Д.В. начальником штаба дивизии, а заместителем командира дивизии - полковника Гребенника К.Е., начальника Хасанского пограничного отряда.

Все усилия штаба округа, политотдела и служб тыла были направлены к тому, чтобы формируемая дивизия была качественно укомплектована и полностью всем обеспечена. В управлении войск начались разговоры среди офицеров, что начальник войск округа формирует дивизию под себя, поэтому ей и дана зелёная улица. Отдаётся всё лучшее для формирования, а с чем останется граница? Но хорошо, что вскоре стало известно о назначении и выезде из Москвы генерал-майора Андреева А.М. - командиром Дальневосточной дивизии и его заместителя подполковника Овчинникова К.В., и эти разговоры кончились.

Формирование дивизии подходило к концу, когда в Хабаровск прибыл генерал-майор Андреев А.М. Я предложил Андрею Матвеевичу поближе познакомится с состоянием частей дивизии и заверил, что все его претензии будут немедленно приняты во внимание. Мы с ним объехали все части дивизии, ознакомились с ходом формирования и познакомились с командирами полков и руководящими офицерами штаба и политотдела дивизии. В конце вторых суток генерал-майор Андреев сказал мне, что вполне удовлетворён частями дивизии и что такого личного состава, закалённого службой на границе, физически здорового и морально подготовленного, в настоящее время нет на фронте, и он с удовольствием подпишет акт о приёме сформированной дивизии.

Андрей Матвеевич поделился со мной мыслями о состоявшемся у него разговоре в Москве с заместителем наркома внутренних дел Аполлоновым А.Н.:

- Меня в то время никак не устраивала такая дальняя поездка на формирование дивизии, и я обратился с просьбой о назначении меня на дивизию, которая создаётся в европейской части страны, чтобы иметь возможно больше времени для сколачивания и подготовки её к предстоящим боевым действиям. На это генерал Аполлонов ответил мне, что я не пожалею затраченного времени: эта дивизия по своему личному составу и его подготовке будет более качественной, чем другие.

О состоянии сформированной дивизии генерал Андреев доложил уполномоченному НКГБ и НКВД по Дальнему Востоку, не заявив ни одной претензии в адрес командования пограничных войск Хабаровского округа, на которое было возложено формирование. В конце первой декады декабря Дальневосточная дивизия, возглавляемая генерал-майором Андреевым А.М., поэшелонно тронулась в путь на Запад. Каждый эшелон провожался нами. Трудно было расставаться со своими воспитанниками, с которыми вместе несли службу по охране границы. … Уходил последний эшелон. Я долго ещё стоял на платформе, слушая перестуки на пути уходящего состава.

* * * * *

Генерал-полковник Андреев А.М. "102-я Дальневосточная"

В конце октября 1942 года я был вызван в Москву, где получил неожиданное, но весьма лестное для меня предложение - возглавить формируемое на Дальнем Востоке соединение из воинов-пограничников. В Хабаровске меня встретил начальник войск Дальневосточного пограничного округа генерал-майор Анатолий Александрович Никифоров. Он рассказал о подборе командных и политических кадров для нового соединения, о многих ещё не решённых вопросах. Пока не хватало в полках артиллеристов, связистов, специалистов инженерно-сапёрной службы. Их по распоряжению Генерального штаба должны были выделить нам из состава войск Дальневосточного фронта.

Командующий фронтом генерал армии И.Р. Апанасенко, которому я представился сразу после встречи с Никифоровым, принял меня не очень приветливо. Узнав, с какой целью я прибыл и где раньше воевал, Иосиф Родионович с нескрываемой горечью высказался по поводу неудач наших войск под Ленинградом.

- За что только награждают вас там, - скользнув взглядом по трём орденам Красного Знамени на моей гимнастёрке, недовольно произнёс он.

Я хорошо знал, что прославленный герой гражданской войны, бывший начдив Первой Конной рвётся на фронт, все его помыслы там, где идут ожесточённые бои с гитлеровцами. Понятно и его раздражение. И всё же посчитал необходимым возразить, сказать, что на фронте случается, что у некоторых ордена за старые заслуги отбирают…

- Ладно, не обижайся, генерал, - вставая из-за резного массивного стола, сказал Апанасенко. Поведя могучими плечами, он неторопливо прошёлся по ковровой дорожке к двери кабинета. Приоткрыв её, приказал адъютанту, чтобы подали нам чаю. Затем, усевшись напротив меня на жалобно скрипнувший стул, Иосиф Родионович долго расспрашивал меня о положении на Ленинградском фронте, и чувствовалось, искал ответы на давно не дававшие ему покоя вопросы. Наконец, отодвинув пустой стакан, сказал:

- Знаю, зачем ты пришёл. Проси для своей пограничной дивизии что хочешь. Лучших людей дадим. Для фронта ничего не жалко…

Жизнь нового соединения захватила меня всего, без остатка. Дивизия комплектовалась из воинов и командиров Хабаровского и частично Приморского пограничных округов. От добровольцев попасть на фронт, как говорится, отбоя не было. К нам поступали сотни писем от воинов-пограничников с одной просьбой: "Хочу на передовую, хочу бить врага!"

Соединение формировалось по штатам Наркомата обороны военного времени и получило наименование "Дальневосточная стрелковая дивизия войск НКВД". Во главе дивизии и полков были поставлены опытные командиры и политработники. Начальником политотдела стал полковник Константин Васильевич Овчинников, Заместителем командира дивизии был назначен полковник Кузьма Евдокимович Гребенник, а начальником штаба - полковник Даниил Васильевич Казакевич. Оба командира - участники боёв с японскими самураями. На таких соратников можно было во всём положиться.

Для новой дивизии никто ничего не жалел. С дальневосточных складов бойцы и командиры получили добротные белые полушубки, валенки, полный комплект лёгкого стрелкового оружия. Тяжёлое вооружение мы должны были получить позже, когда перебазировались в Пермскую область, где подразделения и полки усиленно занялись боевой учёбой.

На заключительных тактических учениях с боевой стрельбой присутствовала авторитетная комиссия из Наркомата внутренних дел и Генерального штаба.

- Дивизия боеспособная, готова влиться в состав действующей армии, - сказал возглавлявший её генерал. - Нам остаётся только подписать соответствующий акт.

- Нет, не готова! - вынужден был я возразить председателю комиссии. - У нас совершенно нет транспорта, ни автомобильного, ни гужевого. Как же без него могут обойтись артиллерийские полки, медсанбат, общевойсковые командиры?

- Замечание резонное, - согласился председатель комиссии, делая пометку в блокноте. - Часть транспортных средств получите до отправки, а остальную обеспечим на станциях следования эшелонов.

Действительно, через несколько дней к нам стали прибывать табуны низкорослых лошадей, которые в то время называли "монголками". Потребности дивизии в транспортных средствах они обеспечили процентов на 10-15. Ни обещанных автомобилей, ни артиллерийских тягачей мы так и не получили. Был получен приказ срочно грузиться в эшелоны и отправляться в путь.

5 февраля 1943 года приказом Ставки Верховного Главнокомандования наша дивизия была включена в состав Красной Армии, получив наименование "102-я Дальневосточная стрелковая дивизия". Дивизия прибыла в Елец и приказом командующего фронтом генерал-полковника К.К. Рокоссовского с 15 февраля включена в состав 70-й армии, сформированной из войск НКВД СССР. Отсюда, от старинного русского города Елец, наше соединение начало свой боевой путь на Запад. Мы получили боевое распоряжение о немедленном выступлении и сосредоточении юго-восточнее города Дмитровск-Орловский. Предстояло совершить форсированный марш более 200 километров.

Вспоминаются непрерывная пурга, бездорожье. Снежные заносы были так велики, что передвигаться могли только стрелковые подразделения. Бойцы и командиры тащили на себе боеприпасы, миномёты, снаряды, полковые пушки и даже отдельные орудия дивизионной артиллерии. К тому же марш совершался по территории, лишь недавно освобождённой от противника, сожжённой и разграбленной.

Население освобождённых сёл с любовью встречало части дивизии, размещало их на отдых в своих землянках, оказывало помощь больным и обмороженным. Местные жители охотно отдавали нам сани и часто сами вместе с нашими бойцами впрягались в них, помогая перевозить боеприпасы от деревни к деревне. Эта душевная забота и пограничная закалка воинов оказались сильнее невзгод природы. 102-я Дальневосточная стрелковая дивизия, совершив в труднейших условиях форсированный марш, вышла к Дмитровск-Орловскому.

К исходу дня 7 марта вместе с передовыми подразделениями 30-го стрелкового полка я вошёл в Брянцево, где располагался штаб 69-й стрелковой дивизии, части которой нам предстояло сменить. Меня провели в занесённую снегом хату к командиру соединения. Навстречу поднялся стройный. Среднего роста полковник, лицо которого мне показалось знакомым. Ба! Да это же мой старый товарищ - Иван Александрович Кузовков, с которым мы вместе учились в Высшей пограничной школе, а затем и в академии Фрунзе. Мы обнялись.

- Андрей Матвеевич, жду тебя, как бога. Сменяй скорей моё поредевшее войско в Плоском и Кучерлевне!

- Иван Александрович, у меня войско-то есть, да вот люди сутки не ели. Тылы отстали! Если можешь, помоги!

Полковник Кузовков приказал накормить личный состав 102-й дивизии из своих запасов. (В беседе со мной И.А. Кузовков вспоминал, что когда Андрей Матвеевич ввалился к нему в избу, то первое, что он, поздоровавшись, произнёс, было: "У тебя кусочка хлеба нет?" В.А.)

После ужина Кузовков разложил на грубо сколоченном столе карту с нанесённой обстановкой. Завтра утром нам предстояло наступать, а противника, его оборону мы изучили только по карте. Через несколько часов подразделения 30-го и 16-го полков сменили 120-й 303-й полки 69-й дивизии.

Первые эшелоны 30-го стрелкового Хасанского полка полковника Василия Ивановича Матронина и 16-го стрелкового Уссурийского полка полковника Ивана Михайловича Павловича в ночь с 7 на 8 марта 1943 года, не имея авиационной и артиллерийской поддержки, получили приказ с ходу атаковать обороняющегося на заранее подготовленном рубеже противника.

Подступы к линии обороны врага пересекал ручей с глубокой болотистой поймой. Гитлеровцы успели хорошо оборудовать свои позиции. Они имели широко разветвлённую сеть траншей с пулемётными точками и дзотами, проволочные заграждения и минные поля. Но удар наших подразделений был стремительным и для фашистов неожиданным. Противник открыл сильный заградительный миномётный и артиллерийский огонь, провёл несколько контратак. Их также удалось отразить. Несмотря на отчаянное сопротивление гитлеровцев, воины 30-го Хасанского полка уверенно развивали наступление на плечах отброшенных подразделений фашистов, продвигались вперёд и занимали наиболее выгодные позиции.

Успех был достигнут, требовалось его развить, закрепить. Между тем враг подтянул резервы, усилил огонь, его авиация наносила бомбовые удары, и на протяжении нескольких дней фашисты контратаковали подразделения Хасанского и Уссурийского полков. Однако, там, где стояли пограничники-дальневосточники, гитлеровцы не прошли.

К этому времени стало очевидным: элемент внезапности утрачен. Противник продолжает подтягивать свои резервы. Следовательно, без обеспечения дивизии боеприпасами, артиллерией, танками и авиацией и без взаимодействия с соседями продолжать наступление нельзя. Командование приняло решение прекратить наступление, поставило задачу прочно удерживать занятые рубежи, укреплять оборону в глубину.

Мартовские бои послужили нам суровой школой, в которой бойцы и командиры приобрели первые крупицы бесценного опыта войны. Эти бои показали недостаточность нашего мастерства при ведении боевых действий в сложных условиях. Командиры подразделений и частей не всегда оказывались на высоте при организации взаимодействия по задачам, рубежам и времени со штатными и приданными средствами усиления. Командиры только-только учились размещению, движению, вводу в бой и огневому обеспечению вторых эшелонов батальонов и полков. Бойцы, сержанты, командиры взводов и рот показали великолепную наблюдательность, глазомер, быстроту и точность ориентировки, особенно в ночном бою. Одним словом, они продемонстрировали высокую боевую школу пограничной службы.

Но этого нельзя было сказать в отношении штабов частей и соединений. Разведывательные данные обрабатывались медленно, анализы и выводы делались поверхностные. Взаимная информация и взаимодействие между частями и штабами родов войск и соседями была организована слабо, штабы нуждались в большей сколоченности. Командиры полков ещё слабо опирались на свои штабы, мало работали с ними.

Как важно хорошо начать первый полевой бой: первая победа окрыляет, создаёт стимул для дальнейшего наступления. Для нас февральско-мартовские бои были тяжёлыми. Передовые подразделения 102-й дивизии сделали всё, что могли. Личный состав соединения не потерял присутствия духа, показал исключительную выдержку, а это главное.

Так началась боевая история 102-й Дальневосточной стрелковой дивизии.

В соответствии с боевым распоряжением штаба 70-й армии наша дивизия перешла к обороне на подступах к городу Дмитровск-Орловский по рубежу Брянцево, Ферезево, Хальзеево, Муравчик, на левом фланге 70-й армии - северного фаса Курской дуги. Левее оборонялись соединения 65-й армии.

Не теряя времени, выполняя задачи обороны, мы приступили к учёбе. Бойцы, командиры, расчёты, штабы первого эшелона учились непосредственно на переднем крае, оттачивая боевую, личную полевую выучку, выучку расчёта, отделения, взвода и роты. Вторые эшелоны батальонов и полков непосредственно на своих рубежах отшлифовывали боевые действия в составе подразделения со средствами усиления.

Позже, в период наступления, наши бойцы и командиры на собственном опыте убедились, что тому, кто получил хорошую полевую выучку в обороне, мастерски владеет своим оружием, законами полевого боя, никакой враг не страшен.

* * * * *

Подполковник Кателин Ф.В. "От первого приказа до последнего ".

Формирование дивизии шло по плану штаба округа. Из погранотрядов начал прибывать личный состав, из складов округа поступало вооружение, боеприпасы и другое материальное имущество. Первыми прибыли командиры полков - подполковники И.М. Павлович, М.П. Погребняк и майоры В.И. Матронин, Д.В. Плехов. 10 ноября 1942 года в штаб округа прибыл командир формируемой дивизии генерал-майор А.М. Андреев.

Я доложил генералу проект приказа №1:

"Сего числа вступил в командование формируемой Дальневосточной дивизии войск НКВД".

Приказ был подписан, первый приказ по дивизии.

Генерал Андреев спросил, кто назначен комиссаром дивизии, я доложил, что полковой комиссар Андрианов. Он взял бланк шифровки и написал начальнику политотдела ГУПВО:

"Комиссаром формируемой мною дивизии прошу назначить полкового комиссара Овчинникова Константина Васильевича".

Через несколько дней прилетел полковой комиссар Овчинников, в полушубке, с трофейным пистолетом и финкой на поясном ремне. Вскоре командир и комиссар убыли в г. Верещагино к месту боевого сколачивания дивизии. Туда же начали отправляться и эшелоны с личным составом по мере укомплектования частей.

Я с помощниками принялся за составление сведений по форме №3 "О численном боевом составе дивизии". Когда всё было готово, доложил командиру дивизии. Генерал несколько минут изучал эти сведения, подписал и, предложив подписать мне, как исполнителю, сказал:

- Берегите этот документ, пока будет существовать дивизия. Такой укомплектованности мы никогда иметь не будем, эта форма для дивизии будет исторической.

Дивизия по штату военного времени имела около десяти тысяч человек. Этот документ хранился в отделении как зеница ока, и в апреле 1947 года при расформировании, он был направлен в архив Советской Армии со всеми документами.

За несколько дней до убытия на фронт, по докладу начальника санслужбы дивизии, генерал-майор Андреев распорядился связаться с горвоенкоматом, просить об укомплектовании дивизии девушками, младшими специалистами, которых округ нам не дал. В течение нескольких дней в дивизию поступило около 80 девушек, имеющих и не имеющих мед. подготовку: сестёр, санитарок, санинструкторов. Девушки шли охотно, и медсанбат, и санроты полков почти полностью были укомплектованы этими специалистами. Также поступали и машинистки в политотдел и отдел тыла.

К сожалению, дивизия не была укомплектована автотранспортом и конским составом, что в дальнейшем создало большие трудности и на марше, и в первых боях.

. . . . . . .

Несмотря на некомплект транспорта и конского состава, 9 февраля 1943 года части дивизии и вся Отдельная армия войск НКВД была погружена в эшелоны и отправлена на фронт. Штаб дивизии получил пассажирский вагон, и мы, вооружившись компасами и географическими картами, коллективно изучали маршрут, пытаясь определить, куда нас направляют. Шли зигзагами, и мы никак не могли определить, куда нас направляют. Прошли Курск, стало ясно - Центральный фронт. Станция Елец, плановая выгрузка, дальше эшелоны не идут. Командование упросило военного коменданта, начальника станции, и наш штабной эшелон со штабными подразделениями за ночь протянули на 70 км до разъезда Прибрежный. Дальше движения не было вообще.

Выгрузились без всяких платформ 15 февраля, получили на человека по килограммовой банке тушёнки и десятку сухарей на весь путь следования, не ясной нам протяжённости. Больше отдел тыла дать нам ничего не мог.

Никакого транспорта, в т.ч. лошадей штаб дивизии не имел.

Шли мы пешком, больше ночью, растянулись части на многие километры, шли без какого либо продовольственного снабжения. 17 дней продолжался наш голодный марш. Население, недавно освобождённое от немецкой оккупации, ни чем не могло нам помочь, т.к. немцы ограбили их до нитки. Управление тылов соседних армий, стоявших по пути нашего движения, продовольствия нам не давали, т.к. на наших чек-требованиях полоса была зелёная, а у них красная. Кто-то что-то не предусмотрел. Ели что попало, роты вели худых кляч, с расчётом на сутки пропитать 100 человек. Конина считалась деликатесом, картофель тоже. У разрушенных хат находили ямы с рожью и пшеницей, тем и питались.

Тяжело вспоминать. Так шла не только наша дивизия, шли и другие части армии.

Здесь к воспоминаниям Ф.В. Кателина следует добавить отрывки из дневник помощника начальника политотдела 140-й дивизии по комсомолу лейтенанта Р.П. Кудряшова, павшего смертью храбрых 22 июня 1944 г. Вот что он свидетельствует:

"20 февраля. Четыре дня похода. Полк совершает великий марш. Я бы сказал, что это не марш, а какое-то нечеловеческое переселение всемогущего войска по своей Руси. Все тащили на себе, именно тащили, так как везти не на чем...

27 февраля. Прошли уже много (от Ельца до Золотухино). Миновали Долгое. Все сводится к питанию и обеспечению отдыха. Артиллерия села, продуктов нет. Стремительно (по 2 км в час) шагаем к Фатежу. С голоду от истощения умер боец. Еще один умер в Захаровке. Красноармейцы идут до последнего - до смерти, но идут...".

Ныне этот документ хранится в Центральном музее внутренних войск. Но вернёмся к воспоминаниям Ф.В. Кателина.

Миномётчики несли 82 мм миномёты на плечах. В полковые пушки и 45 мм пушки впрягалась одна лошадь и весь орудийный расчёт. И это всё по заснеженным дорогам. С горечью надо вспомнить, что на марше части дивизии потеряли свыше 300 сержантов и солдат, попавших в части других дивизий. А те и рады стараться, неплановое пополнение, обмундированное и с оружием.

Последняя наша остановка - село Трояново юго-восточнее г. Дмитровск-Орловский.

Немцы были подготовлены к обороне, к встрече нашей дивизии, которая пошла в наступление просто с ходу без всякой артподготовки. Отсюда и большие потери и неудача. Сразу после боя я выехал на командный пункт, собрал и обобщил потери личного состава по форме №8. Потери были большие, причём численность убитых в два раза превышала численность раненых. Сведения о потерях доложил командиру дивизии, он не согласился, сказал:

- Товарищ капитан, по законам войны соотношение численности убитых и раненых в любом бою относится как 1 к 2-3, а у вас наоборот.

Я опять связался с командирами полков, с начальниками штабов, уточнил потери, ничего не изменилось, так как большинство раненых осталось на территории, занятой немцами, часть - в их траншеях. И немцы на глазах наших бойцов добивали раненых, утюжили их танками.

Часть раненых через санроты полков не проходили, не учитывались, направлялись своим ходом в тыл, надеясь попасть в любое медучреждение других частей.

Сведения о потерях, составленные для Военного Совета, лично взял командир дивизии, а мне приказал:

- Копии не снимать, никому в дивизии сведений о потерях не давать, донесения частей сохранить, мы с комиссаром лично доложим Военному Совету.

Перед вторым боем в дивизию прибыл помощник прокурора фронта для расследования причин неудачного боя. По его вопроснику я подготовил не менее десяти документов, доложил начальнику штаба, который получил указание командира дивизии:

- Никаких данных не давать, я прибыл сюда воевать, а не давать показания. Пусть Кателин посадит его на свою подводу и сопроводит в тыл.

Я добросовестно выполнил это распоряжение.

Через неделю, 18 марта второй бой в той же полосе, с той же задачей, те же неудачи, но потерь немного меньше, они уже не вызывали сомнений. В итоге двух неудачных боёв численность дивизии снизилась до 6500 человек.

К началу первого боя медсанбат ещё не подошёл, и мы собирали у проходящих солдат и целых подразделений индивидуальные перевязочные пакеты. Всего было собрано около 200 пакетов, единственный мотив:

- Вам пакет пока не нужен, а раненые ожидают перевязок.

В частях на бинты шла вторая пара чистого белья, другого выхода не было. Медпомощь раненым оказывали врач М.Е. Бирг и фельдшер Катков, которые шли со штабом. Эти товарищи первыми в дивизии были награждены приказом командира дивизии.

Снабжение продовольствием улучшилось не скоро, примерно к апрелю месяцу. В конце марта и в начале обороны в частях дивизии было зафиксировано врачами 17 случаев голодной смерти. Ежедневно командир дивизии устанавливал норму выдачи хлеба артиллеристам, сапёрам и разведчикам, а на мой вопрос при записи приказа, что же пехоте, имел ответ - потом.

. . . . . .

В начале декабря 1943 г. из дивизии убыл первый её командир генерал-майор Андреев А.М. на должность командира 29 ск. Его сменил генерал-майор Сенчилло С.Я., через месяц он убыл в 25 ск, и на должность командира дивизии был назначен командир 40 Амурского стрелкового полка полковник Погребняк Маркиан Петрович. Он окончил войну в этой должности, получил генеральское звание.

День Победы застал нашу дивизию в г. Браунсберг. 9 мая дивизия вышла в с. Телькемит на побережье залива Фриш-Гаф против косы Фриш-Нерунг. Части дивизии занялись уборкой поля боя на побережье. Зарывали трупы немцев и лошадей, собирали целую и разбитую технику. Это длилось почти месяц. Закончив работы по очистке побережья, части дивизии своим ходом были направлены на территорию Польши в район г. Ломжа. Находясь в Ломже, провели демобилизацию первой очереди старших возрастов. Все получили продовольственные и вещественные подарки, деньги. Проводы были на территории старой царской крепости Осовец. Прощание, оркестр, много слёз, погрузка в машины к месту формирования эшелонов.

Командир дивизии генерал-майор Погребняк Маркиан Петрович со знаменем дивизии и группой солдат и офицеров убыл в Москву для участия в параде Победы.

В Ломже простояли около месяца. Потеряли Героя Советского Союза ст. лейтенанта Щукина Н.М., обеспечившего переброску артиллерии через р. Друть под г. Рогачёвом. Щукин после ремонта полуразрушенного моста под Ломжей со взводом сапёров, купаясь, сильно поранил стопу ноги костью разложившейся рыбы. Медсанбат был ещё на марше, первую помощь оказал врач, прикомандированный к штабу дивизии на период марша. Он не сделал Щукину нужного укола. На другой день началось воспаление, врач не придал значения, а когда прибыл МСБ. Было уже поздно, хотя ногу и ампутировали. Врач был осуждён.

В июле дивизия была погружена в эшелоны и перебазировалась в Северо-Кавказский военный округ. Управление дивизии расположилось в г. Тихорецке, 16 сп, 30 сп, артполк и спецподразделения в г. Кропоткино, 40 сп на ст. Темижбекской.

В конце 1945 года на учёбу на ВАК убыл генерал-майор М.П. Погребняк. Проводы Маркиана Петровича вылились в яркую демонстрацию любви и уважения к этому человеку, командиру. До 300 человек, почти все пограничники, оставшиеся в частях, стоявших в г. Тихорецке, вышли на перрон вокзала, играл оркестр. Прощание, звонки. Дежурный комендант вынужден был дать сигнал дежурному по станции, а тот машинисту - задержать скорый поезд "Тбилиси - Москва". Пассажиры выглядывали из окон, дверей, говорили: "Как они любят своего генерала".

Весной 1946 года дивизию переформировали в 37 отдельную стрелковую бригаду. Осенью 1946 года в должность командира дивизии вступил Герой Советского Союза генерал-майор Родионов. В апреле 1947 года поступил приказ о расформировании бригады. Генерал-майор Родионов, зная историю дивизии по историческому формуляру и по длительным рассказам оставшихся ветеранов, сказал: "И такую дивизию расформировывать?"

Я подготовил последний приказ по бригаде о расформировании, подписал его генерал-майор Родионов, и он пошёл в архив. Это было 25 апреля 1947 года. По указанию штаба округа ордена и знамёна дивизии и полков запаковали, составили опись, справку о боевом пути дивизии, и направили в НКО. Сопровождать назначили ветерана дивизии замполита дивизиона артиллерийского полка майора, фамилию не помню. Придали двух автоматчиков. Прибыв Москву, был направлен в ЦДКА, представился дежурному, тот показал на вход в подвал, сказал: "Там сидит старичок, он вас примет".

Тот проверил, расписался на копии описи, поставил печать, отметил командировочное. А на вопрос майора: "Кому докладывать о боевом пути дивизии?", ответил: "Никому, можете ехать домой". Так с горечью, со слезами на глазах майор рассказал нам о сдаче реликвий.

1 мая 1947 года мы, ветераны дивизии, собрались на прощание у подполковника Зима П.С., последнего начальника связи. Попрощались за круглым столом и 5 мая все разъехались по новым местам.

* * * * *

На этом грустном моменте заканчивает свои воспоминания Феофан Васильевич Кателин. Люди, прошедшие вместе всю войну, расставались, не зная, встретятся ли когда-либо снова. Но они встретились. Новая глава в истории 102-й Дальневосточной дивизии началась в 1965 году. В год 20-летия Победы был создан Совет ветеранов дивизии. Его председателем был избран первый командир дивизии генерал-полковник А.М. Андреев, его заместителем - полковник К.В. Овчинников, секретарём совета стал Л.Н. Стрельцов. После смерти А.М. Андреева в 1983 году председателем Совета стал И.И. Злобин, сейчас его возглавляет Н. И Михайлов, а секретарём является А.П. Жбанков. За прошедшие более чем 40 лет Совет проделал огромную работу. Была установлена связь с несколькими сотнями ветеранов дивизии. Всем им регулярно посылались поздравления с Днём Победы и приглашения на ежегодные встречи в Москве в день Победы. Организовывались поездки по местам боёв, на погранзаставы, поддерживается постоянная связь с жителями городов и посёлков, которые освобождала дивизия. В некоторых из них существуют музеи дивизии, установлены посвящённые ей памятные знаки. Особенно многолюдные встречи прошли в Москве в 1980-м и 1985-м годах. На них присутствовало по 150-200 человек. Часто приходил на встречи и генерал-лейтенант А.А. Никифоров, по праву считая себя ветераном 102-й Дальневосточной. Местом сбора традиционно служит Парк культуры имени Горького. Здесь у входа в парк под красным транспарантом с надписью:

"102-я Дальневосточная Новгород-Северская дивизия"

и собираются ветераны. Последние годы приходит человек 10-12, но среди них есть те, кто пришёл в дивизию в 42-м году с дальневосточной границы, кто совершал марш от Ельца под Дмировск-Орловский. Приходят на встречи дети и внуки ветеранов.

* * * * *

НАГРАДЫ ДИВИЗИИ

1. За освобождение г. Новгород-Северский дивизии было присвоено почётное наименование "Новгород-Северской дивизии". (16 сентября 1943 г.)
2. За освобождение г. Гомель дивизия была награждена орденом Красного Знамени. (26 ноября 1943 г.)
3. За участие в Белорусской операции и освобождение г. Бобруйск дивизия была награждена орденом Суворова II степени. (8 июля 1944 г.)
4. За участие в Восточно-Прусской операции дивизия была награждена орденом Ленина. (апрель 1945 г.)

Благодарности дивизии в Приказах Верховного Главнокомандующего

1. Приказ № 14 от 16 сентября 1943 года (за освобождение г. Новгород-Северский).
2. Приказ № 46 от 26 ноября 1943 года (за освобождение г. Гомель).
3. Приказ № 118 от 25 июня 1944 года (за прорыв обороны на бобруйском направлении).
4. Приказ № 125 от 29 июня 1944 года (за освобождение г. Бобруйск).
5. Приказ № 303 от 20 марта 1945 года (за взятие г. Браунсберг).
6. Приказ № 317 от 29 марта 1945 года (за ликвидацию группы немецких войск юго-западнее г. Кенигсберг).

ГЕРОИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА

(По данным Совета ветеранов дивизии)

I. Звание было присвоено после перевода в другие части и соединения.

1. Генерал-майор Андреев Андрей Матвеевич
2. Генерал-майор Гребенник Кузьма Евдокимович
3. Генерал-майор Казакевич Даниил Васильевич
4. Полковник Кузнецов Иван Иванович
5. Полковник Матронин Василий Иванович
6. Полковник Павлович Иван Михайлович

II. Звание было присвоено непосредственно в дивизии

1. Рядовой Анищенко Сергей Петрович
2. Лейтенант Булатов Василий Гилярович
3. Лейтенант Важеркин Иван Васильевич (первый в дивизии Герой Советского Союза)
4. Полковник Вахолков Геннадий Иванович
5. Капитан Гермашев Иван Васильевич
6. Майор Иванов Василий Степанович
7. Старший сержант Кублицкий Алексей Александрович
8. Капитан Орёл Иван Яковлевич
9. Старший лейтенант Приходько Пётр Сергеевич
10. Капитан Соловьёв Анатолий Фёдорович
11. Старший сержант Стариковский Александр Степанович
12. Младший лейтенант Турбин Виктор Андреевич
13. Старший лейтенант Щукин Николай Митрофанович
14. Старший сержант Ястребов Василий Петрович

КАВАЛЕР ТРЁХ СТЕПЕНЕЙ ОРДЕНА СЛАВА

1. Старшина Юрисонов Фёдор Павлович
2. Старшина Николаев Михаил Алексеевич

КОМАНДИРЫ ДИВИЗИИ

1. Генерал-майор Андреев А.М. с 10.11.1942 по 05.12.1943.
2. Генерал-майор Сенчилло С.Я. с 06.12.1943 по 29.01. 1944.
3. Полковник (с 11.07.1945 генерал-майор) Погребняк М.П. с 30.01.1944 до конца войны.

Литература:

1. А.М. Андреев "От первого мгновенья до последнего", М. Воениздат, 1984.
2. "Ты помнишь, товарищ…", сборник воспоминаний ветеранов 102-й Дальневосточной дивизии. Курск, 1993. (Составители: Кондрашов Н.Е., Исаков П.Н., Бржан В.С.).

Автор материала - Владимир Андреев (e-mail: andrvlad@mail.ru).